Попытка говорить 3. Нити понимания
Шрифт:
Схетта оказалась на Дороге Сна на более жёстких и опасных условиях, чем я. Её память и личность не защищали барьеры забвения. И потому, хотя в первый, самый опасный момент в логове Мастера Обменов она сумела сохранить ядро сознания относительно целым, в изменениях она зашла гораздо дальше меня. В Хороводе Грёз та Схетта, которую я знал и любил, соседствовала с миллионами таких Схетт, о которых я понятия не имел, и миллиардами таких, которых мне даже вообразить было бы сложно. То, что для меня походило на игру в переодевание, для неё имело власть истинного внутреннего преображения.
Я всего лишь принимал обличья. Схетта – принимала сущности.
Потому-то, скорее всего, она и не прибегала к физическим превращениям, хотя такие превращения были бы для неё куда естественнее и проще, чем для меня… слишкоместественны и просты! Проклятье Дороги всё же отметило её своим несмываемым клеймом, затронув в первую очередь душу и память, волю и восприятие – то, что ради простоты именуется внутренней реальностью… но неизменность тела, созданного Сьолвэн, самой привычностью своей служила той дополнительной ниточкой, что связывала молодую и слишком могущественную высшую с упорядоченной реальностью вне её разума.
А Хоровод… что Хоровод? Даже существуя на правах непрестанного внутреннего кипения, перемешивающего варево мыслей, эмоций, воспоминаний и состояний, он оставался достаточно могуч, чтобы Схетта не искала большего… по крайней мере, пока.
– Высшее посвящение?
– Да. Не такое, как у Рина, но вполне эффективное.
Взгляд Сейвела перескочил на меня. Правда, с трудом: требовалось нешуточное усилие воли, чтобы оторвать взгляд от моей жены. А если она желала, чтобы на неё смотрели, усилие это становилось, пожалуй, непомерным…
– Ты теперь тоже высший маг?
– Да. Я – посвящённый Предвечной Ночи.
– Но…
– Удивлён? Я просто хорошо маскируюсь. Взгляни внимательнее.
Сейвел повиновался. Даже углублённое сканирование использовал.
– Твоя Сила вообще не определяется! Я вижу тебя физически, а магически не вижу ничего! Как будто ты – невозможная, без единой искорки магии созданная иллюзия. Она, – кивок и короткий, непроизвольный взгляд в сторону Схетты, – полыхает, словно гигантский факел, словно старший маг и ещё сильнее, а ты…
– А я, как уже было сказано, маскируюсь.
– Я… мне можно посмотреть, каким ты стал?
– Смотри.
Подобное я уже делал. Не убирая темпоральный кокон и не меняя его свойств, я раздвинул его так, чтобы Сейвел оказался внутри. Чтобы смог увидеть, "каким я стал", и попытаться понять, что именно видит.
– Ух!
Не знаю, к чему конкретно относилось это междометие. Отростки Голодной Плети в обычном пространстве не показывались, Зеркало Ночи и Фугу Истощения я тоже оставил "отодвинутыми", чтобы они не мешали меня изучать. Ну, насколько это было возможно, пока вокруг меня роем "умной" мошкары витал Ореол Значений. Отказываться от универсального (или почти универсального) магического оператора я не собирался даже из любезности.
В общем, сомневаюсь, что Сейвел толком рассмотрел что-либо, кроме тени от тени моей личной Силы, воровски проскользнувшей сквозь плотный, колышущийся, как настоящая микроскопическая мошкара, многослойный Ореол. А сам Ореол в состоянии покоя особой мощностью не отличался. Правда, это по моим меркам он не был могуч, так что…
Ладно. Хорошего – понемножку. Я снова сократил темпок до привычных размеров. И:
– Может, внутри поговорим?
– А? Да, конечно! Заходите!.. Рин?
– Спрашивай смелее. Я не кусаюсь.
– Что стало с Айсом? И с Лимре?
– Они живы и здоровы. Гостят в столице первой родины Айса. У него там неожиданная дочка объявилась… к тому же мы со Схеттой понятия не имели, что нынче у вас творится. И в Ирване, и вообще… о! Ландек, привет и тебе!
"Почуял. Хотя чего удивляться? Схетта-то не особо скрывается".
Следом за Ландеком набежали Наркен, и Векст, и Энкут с Лаконэ, и ещё какие-то персоны, вовсе нам не знакомые (видать, Проныра искал и нашёл замену для нас с Айсом), и ученики школы – те, кому позволили прервать занятия, но не только…
В общем, изрядный кавардак получился.
Но – приятный. Я почувствовал себя так, словно вернулся домой. И Схетта, похоже, вполне разделяла мои ощущения, судя по тому, как замедлилось "горение" её переменчивой Силы.
– Куда ты дела моего Айса?
Один из внутренних двориков школы, небольшой, уютный, с такой же небольшой беседкой в центре. Рядом журчит искусственный ручеёк, источают пряный аромат кустики декоративной разновидности кафаллы. Мир, тишина и покой, неподвижность валунов, извивы мощёных камнем дорожек, блеск лака, защищающего от непогоды полированное дерево беседки…
– Колючка, уймись. Предупреждаю по-хорошему.
– А иначе?
– Превращу твои воспоминания об Айсе в сон. Забытый. До поры, пока ты снова не…
– Стерва!
– Не стервознее тебя.
– Да что ты? А твоя угроза – это так, хиханьки? Я люблю Айса! А ты…
– Помолчи.
Колючка не просто умолкла. Ещё и замерла. Как птичка под взглядом удава.
– Странное у тебя понятие о любви, – "хор" голосов Схетты негромок, но ему не надо быть громким, чтобы внушать страх. – Рин рассказывал мне мрачную сказку о красавице, которую с неистовой силой влекло лишь недоступное. А стоило ей получить желаемое, как она мгновенно теряла к объекту страсти всякий интерес. К общему счастью, ты не так хороша, как красавица из сказки, иначе стала бы истинным проклятием для мужчин. Ты сама-то понимаешь, почему так стремишься к Айсу, хранишь ему "верность" и бешено его ревнуешь? Не потому ли, что твёрдо знаешь: он не любит тебя – и не полюбит никогда?!
Из горла Колючки вырвался слабый придушенный хрип.
– Ты не заменишь Айсу потерянную Ниррит. И я не заменю. Никто её не заменит. Я ещё могла бы сказать, почему он приходил к тебе по ночам, что он отдавал тебе вместо настоящей страсти. Но речь не об Айсе – о тебе. Почему тебя влечёт недоступное? Какие побуждения, какие тайные страхи формируют странности твоих помыслов? Я знаю ответ на эти вопросы. И ты тоже его знаешь, правда?
– М… молчи! Ненавижу!
– Сколько угодно. Но держись подальше со своими подозрениями, накинь узду на свой прелестный рот. Иначе я действительно превращу твою память об Айсе в сон… а этого мне бы не хотелось, поверь.