Попытка вторжения

Валин Юрий Павлович

Поскрипывала мачта, дышали наполненные ветром паруса, и чудилась в этой жизни некая удивительная соразмерность. Гру глядел вверх, на перечеркнутую снастями упругую парусину — отсвечивало заходящее солнце. Когда-то этот цвет Пэти-Ма называла «кремовым». Или не совсем этот?

Многое человеку необходимо забывать. Впрочем, и нечеловеку приходиться целые жизни вырезать и выжигать из прошлого. Укс тогда в норе-могиле Склепов днями и ночами выл-рыдал, кляня и умоляя богов забрать память, отнять разум, голову и душу. Положим, разума у хозяина тогда и на медяк не оставалось, с разбитой головой тоже было не очень. Смешно и очень страшно, когда замурованный бескрылый червь упорно пытается взлететь. Снаружи Гру варил рыбу, пёк ракушки, и слушал, слушал, учась истинному безумию отчаяния. Впрочем, обычно партнёра заглушала

Лоуд — коки-тэно бывают необычайно громкими дарками. Гру дивился небывалым проклятиям, иные смыслы терялись в вое, визге и хрипах оборотнихи. К хозяевам являлись тысячи гостей: мертвецов и богов гостило примерно поровну. Хохот тысяч глоток разносился над темными скалами Склепов, пугалась тех воплей Луна с Темной Сестрой, и трепетно бежали прочь волны. Лоуд требовала любви, она хотела домой, желала, чтобы боль убралась прочь, рыдала как девчонка Дети, и живые, и давным-давно мёртвые, наведывались к коки-тэно, она путала их имена снова выла и грызла стены грота. Гру слушал, и беспрестанно укрепляя погребенье хозяйки — расшатывала камни Лоуд с поистине нечеловечьеи силой. Временами, сознание хозяев слегка прояснялось, они проклинали бессердечного Гру, требуя выпустить их и дать нэка — каплю, всего одну каплю. Ну, нэка все равно не было. Гру не отвечал, лез в волны заливчика, обмывал исцарапанные плечи и сбитые пальцы, проверял ловушки на крабов. Хозяйка грозила казнями, искушала: и то и другое звучало временами забавно, и уж непременно чрезвычайно познавательно. Гру улавливал момент, кормил и поил узников. Большая часть еды и питья пропадала зря, разбрызганная и рассыпанная у узких расщелин «кормушек», впрочем, хозяева довольствовались самым малым — с их-то живучестью и везеньем даже вовремя сдохнуть никак не выходило. Раз Укс изловчился и отросшими когтями разодрал тюремщику ладонь. Хитроумная хозяйка с демонской ловкостью плевалась камешками и рыбьими костями, и в первый раз чуть не вышибла Гру глаз. В общем было чему поучиться. Хуже стало, когда хозяева затихли. Временами еще слышался бредовый шёпот бореда, потом совсем… Да, многое надлежит забыть человеку по имени Гру. И чужие жизни забыть, и свои…

— Эй, ты ужинать собираешься или нет?

— ну.

Строгая смешная девчонка поставила миску на палубу, кружку опустила на аккуратно сложенную салфетку, рядом вилка и ложечка приготовлены. Тут в обычае всех подряд кормить как благородных — даже пленным салфетки дают, правда, не такие чистые. Странный все-таки корабль эта «Коза»: с такими изысканными ухватками и этаким плебейским именем наречен?

Кухонная девчонка не приближалась, но и не уходила — делала вид, что рассматривает проплывающий по правому борту берег. Любопытная она. Гру тоже было любопытно: с кем из мужчин живет, да кому из экипажа роднёй приходится? То, что не просто кухарка, понятно. На кухне, что здесь изощренно «камбузом» обозвали, она младшая. Посуду моет, столы-котлы чистит, это понятно. Но никто ее не пытается потискать или нагнуть, да вроде и вообще не зубоскалят на обычную похабную тему. Хотя на саму кухню свободные от вахты моряки имеют привычку заглянуть, словом с поваром перемолвиться, заодно и помочь по мелочам. Вроде как развлечение, не хуже болтовни в той комнате, что «кают-компанией» наречена. С другой стороны, когда корабль сложный маневр совершает, все работают на палубе, включая повара, а порой и пассажиров. Даже сероглазая шмонда-стукачка на подхвате вертится, со снастями помогает. Правда, сложности у «Козы» не так часто случаются — летит корабль сам собой, привязанная за кормой салми на волне лишь удивлённо подпрыгивает. Удивишься тут: небывалый корабль. Команда невелика, вот бы его загеберить. Когда хозяева из-под замка выскользнут, то отчего не попробовать? Впрочем, снасти чересчур сложны, втроём не управиться, а держать пленников Укс не любит. Хлопотно с ними, с пленными.

— Невкусно, что ли?

Гру на миг встретился взглядом с девчонкой — сердита. Привыкли кухонные, что их стряпню непременно хвалят. А чего жратву каждый раз превозносить? Понятно, что стряпать умеют здорово. Вон, поджаренный ломоть, то ли солонины, то ли копченины на языке так и тает. Картофель опять же… как его так хитро нарезать можно, вообще непонятно.

— Ну, — решил одобрить яство Гру, разбираясь с остатками гарнира. Раз девице столь желанно комплиментное пустословие слышать,

пущай блаженствует. Она безвредная, а с нас не убудет.

— Снизошел, значит? — хмыкнула безвредная. — Благодарствую превелико.

— Ну, изъяснять я не обучен. А так вкуснота, аж язык заглотнётся, — пробормотал Гру.

— Да не надсаживайся, — девчонка в сторону пленника не смотрела, оперлась о бортовой брус локтями и принципиально продолжала высматривать что-то на рыжих склонах пустынного берега. — Не обучен, так не обучен. Какой с вас спрос: банда дикая, нелюдская, — живоглоты да невежды. Кушать, правда, с ножа и вилки обучены, а так дарки дикарские.

Э, ющец попутал, тут подловила. Гру понеуклюжей шевельнул ложечкой, что заменила столовый нож, плюхнул картофелину на дно миски, разбрызгивая остатки подливы.

— Чего ножик-то? Отобрали у меня ножик.

— Ну, — со сдержанным ехидством поддакнула кухонница. — Обездолили бедолагу. От безутешности мигом научился жрать как воспитанный человек. Уж не знаю, сколько ты глоток перерезал, но за благородный стол тебя определенно сажали. Видать, в моде нынче такие пытки.

— То случайно, ну, — неблагодарный едок со звучным всхлюпом облизал ложечку.

— Не заглоти невзначай, — предупредила девица. — А то мы приборов недосчитываемся. И не трясись — не буду я про твои благородные манеры рассказывать. Нам до таких мелочей дела нет. Отпустят тебя гулять по малолетству. Вот если снова попадешься…

— Весьма признателен. Если что, я тебя тоже на первый раз отпущу. Подрастать.

На верхушке мачты в «вороньем гнезде» фыркнули. Собеседники вскинули головы — за парусиной и снастями ничего видно не было. Где-то там сидела вечная наблюдательница матрос-девка по имени Го — понять, за какие провинности ее неизменно загоняют на тесный насест, Гру так и не смог. Может, полюбовник красотки ее подальше от остальных держать приноровился? Логос-тошнотворец их тут разберёт, но уж точно расслышать негромкий разговор наблюдательница сверху никак не могла — человечье ухо слабовато. Но дурно вышло.

Гру вытер миску последним кусочком лепёшки, сложил внутрь столовый прибор — ложки-вилки на корабле имелись просто на загляденье: удобные, оловянные, с вензелем «К» на ухватистых черенках. Девчонка подхватила посуду:

— Кружку занести, чиркун.

Унеслась к камбузу. Гру утер рукавом рот, вздохнул. Краснеет она, конечно, оригинально: узкие яркие полосы зажглись от самых висков: точно цветком-багрянцем по щекам мазнули. Обиделась. Мелким воришкой, стригалем кошелей обозвала. Это напрасно — отбирать деньги приходилось, а уводить мелочь у раззяв — это не наше. Впрочем, откуда ей знать? Она ж из городских, избалованных: таких учат только стряпне да постельной услужливости.

Отвар, что здесь звали «чаем», вроде и хорош на вкус, но что-то в горло не шел. Гру встал, собираясь отнести кружку, но тут с мачты заорали:

— Еловек лево по орту!

— Двое человек! — немедля откликнулся омерзительный коротконогий дарк, что сейчас тоже взобрался наверх.

Ну. Опять засвербело у Логоса-дристадержца. Может, та самая монета-судьба, кою хозяева уверенно дожидаются, из божьего кошеля выскользнула, да сейчас негромко о палубу звякнет? Расслышать бы тот звон…

Гру пристроил кружку под стену надстройки: как бы в суете да беготне не помяли соразмерную и приятную руке посудину.

…Мальчишки жались в сторонке, как договорено, и работе команды не мешали у Аши сразу отлегло от сердца. Собственно, никакой суеты и не наблюдалось: капитан Ныр и команда стояли по местам, готовясь поднять на борт терпящих бедствие. Капитан для порядка свистнул в свою сигнальную дудку.

— Наготове, сэр! — заверил Морверн.

— Повнимательнее, — Ныр занял место на мостике рядом с рулевым….

— Па, что там? — взмолился Никола — со своего места братьям почти ничего не было видно.

— Двое на воде. Кажется, рыбаки. Сейчас их выдернут, тогда и разглядите, — Костя предостерегающе глянул на жену. Аша отогнала желание немедленно увести детей в каюту. Конечно, из воды могут достать истощенных и израненных людей, но когда-то мальчикам все равно придется такое увидеть. Пусть уж тот момент случится, когда рядом родители, а не так, как у Сашика сложилось. Школа жизни мальчишкам не только мосты и каналы Конгера предлагает рассматривать. Кстати, тоже архитектура далеко не венецианского изящества…