Попытка вторжения
Шрифт:
— Руки береги, — буркнул Укс, сворачиваясь в комок у задней «банки». Гру последовал совету, поджал конечности, вокруг толклись бесчисленные босые ноги, мелькали широченные словно юбки, штаны «сларагервов» — в дырах и прорехах мелькало голое тело, складки разноцветной ткани бурно развевались. Ошалевшему Гру показалось, что он видит возбужденно напружиненный длинный хвост. Мальчик в ужасе сморгнул — нет, действительно хвост — и у другого гребца вырвался в прореху, задрался — довольно длинный, скорее не крысиный, а шерстистый-обезьяний. Гребец-хвостач прекратил размахивать мечом, зажал клинок зубами, и, продолжая мычать «сларагерва», нетерпеливо заправлял-запихивал в штаны непослушный хвостовой отросток — тот не поддавался, взволнованно задираясь
Дарки! Догадка многое объясняла: и противный, чем-то смутно знакомый вонизм, и рисунки на головах, оказавшиеся не рисунками, а длинными, тщательно приглаженными к лысым черепам, клоками волос — видимо, росли на дарках гребни как у попугаев, только зачесывались, чтобы издали не увидать…
Переполненная салми раскачивалась, с носа лодки слышалось нетерпеливое «шлындрумай!» и панический визг Лоуд-Девы — там барахталась куча тел, мелькали спины и голые ягодицы, задранные хвосты, трещала ткань ветхих штанов. Остальные захватчики хохотали, потрясали оружием, выли «сларагерву!», потом начали вопить вовсе уж неразборчивое и подпрыгивать в такт. Волны опасно захлюпали едва не вровень с бортами лодки…
Потопят. Гру взглянул на хозяина — бывший десятник пожал плечами: выплывем. Да и Пустоголовая ко дну не пойдет — на нее сколько самцов не навешай, ющец такую пожившую утопишь.
Донесся голосок Девы-Скромной-Светловолосой погребенной под пылкими загорелыми телами: кажется, дева хихикала. Ну, задавить ее точно не задавят, но этакие смешки не по данной роли. Нет, точно хихикает и повизгивает точно от щекотки.
Нежный девичий смех подстегнул хвостатых — полезли на нос еще одним слоем — барка едва не зачерпнула широким носом. Тем, кому места не хватило, алчно заозирались, вздымая хвосты и мечи. Рослый «сларагерв» уставился на Гру:
— Шлындр?
— Ты, крабье вымя, глаза разуй! — в ужасе заорал мальчик. — Где тут шлындры? Вовсе ослеп, обезьяний позаглотник?!
Трое хвостатых в замешательстве уставились на пленников. Тощий Гру в одном башмаке и Укс со своим негладко сросшимся носом конкурировать в привлекательности с Девой-Скромной-Светловолосой никак не могли.
— Щлындры? — хвостач с бородавкой у носа морщился в сомнении.
На сладкое слово обернулось еще несколько загорелых дарков:
— Де шлындры?
Похоже, Уксу тоже стало не по себе: пялились хвостачи как-то тупо, словно мальки черноперки — глаза лупают, а смысла в них никакого.
На носу возмущалась погребенная под пылкими телами Лоуд:
— Отвались, ублёвок слабомясый! Да откуда вас столько медузьих героев нанесло?! Тьфу, червяки мелководные! С чем лезешь, миног тупой?! Ой, отдавишь, ухо-то тут причем?! Эй, хозяин, ты думай быстрей. Закудхают меня эти беспамятные. Они сами не помнят, зачем им шлындры…
— Шлындры! — хором застонали хвостатые. Рослый сларагерв, закатил глаза, бросил свой меч, сдернул необъятные штаны и слепо полез на Гру. Оценить, коим способом хвостач столь сомнительную «шлындру» собирается поиметь, Гру не успел — хозяин решил, что Логос-созидатель вдоволь повеселился.
… Хозяин легко качнулся навстречу к загорелому: олово — металл мягкий, но если три зуба вилки уязвимое место найдут… Коротко чмокнуло — горло повыше кадыка у хвостача оказалось по-человечьи мягким. Укс резко повернул в горле оружие, оставил торчать:
— Прими!
…Здоровенный сларагерв наваливался на Гру, — мальчик согнул колено, принимая большую часть полумертвого груза. Рука ощупью ухватила литую рукоятку вилки…
…Укса рядом уже не было — ужом проскользнул между ног ничего не понявших хвостатых, подхватил меч убитого… Если уловит хозяин мгновение, чтоб у третьей «банки» нагнуться…
…Сваливая с себя не до конца мертвую тяжесть славагерва, мальчик успел глянуть в выпученные глаза. Вырвал из раны вилку — в лицо брызнуло ярким-теплым… Зная, что терять нечего, Гру заорал:
— Хвостачей к шмондам!
— Самое время! — откликнулась невидимая Лоуд. — Засопливили уж всю…
Гру
— Бей хвостов! Вивалаквэ!
Сларагервы грозно зарычали, сдвинулись, вздымая сабли. У того, что успел спустить свои штаны-мешки, шерсть на хвосте клочковато вздыбилась. Укс, проскользнул между колен загорелых воинов, на миг замер, запустив руку под «банку»…
— Вы на кого хвосты задрали?! — ярился Гру. — Припёрки завонявшиеся!
Неизвестно, насколько понимали человеческую речь дарки-хвостачи, но тон мальчишки им явно не понравился. От первого взмаха меча Гру увернулся, сделал вид что собирается метнуть вилку в мордос воину с длинным жиденьким гребешком волос, свесившимся аж на мясистый нос — нет, единственное оружие было жалко и мальчик кувырнулся в воду — меч едва не располосовал бок…
…Когда Гру вынырнул, дело на салми шло повеселее: хозяин смог встать и отвоевать себе место. Валились сраженные хвостачи, сверкал наконечник безжалостного копьеца-тичона, Укс хладнокровно изгибался на месте, уходя от взмахов мечей и колол врага. На носу барки Лоуд грызлась и царапалась с хвостатыми сластолюбцами. Большинство сларагервов, отвоевавших право первоочередности на Деву-Скромную-Светловолосую, заранее побросали мечи и поспускали штаны — теперь это им здорово мешало. Прельстительная Дева превратилась в нечто нечеловечье, поросшее бурой гладкой шерстью, мигом отрастившее клыки и когти — вырваться из этих объятий не получалось. Конечно, использовать все преимущества вооружения неизвестного зверя-дарка Лоуд не могла — не по силам. Но и таящаяся под жуткой иллюзией коки-тэно многое умела. Рвалась смуглая кожа, отрывались уши, обнажались из-под оборванного мяса кости ключиц и скул… Орали хвостатые, временами сквозь вопли прорывалось хищное урчание Лоуд…
…Гру ухватился за борт, привычным движением забросил тело в лодку. Валялись исколотые тела, стонали и корчились раненые, между «банок» плескалась порозовевшая вода, на носу оборотниха уползала вглубь порванных и не-до-рваных тел, укрываясь от опасных взмахов клинков. Укса не было: боред перескочил на соседнюю лодку-стручок, хвостачи под командой своего старшего попрыгали следом…
Гру подхватил чужой меч — довольно длинный, но легкий, со странной «клювастой» рукоятью. С размаху рубанул сларагерва, что пытался достать своим клинком поджатую в мешанине тел буроватую ногу-лапу Лоуд. От удара по голове череп врага не лопнул — хвостач лишь заорал и, хватаясь за стесанное ухо, обернулся к мальчишке. Гру, дивясь никчемности меча, попробовал рубануть еще раз — хвостач парировал, изогнутые клинки со звоном скрестились. Гру отпрыгнул за «банку», сообразил, что меч заметно погнулся. Ну, определенно без ублёвка-насмешника Логоса здесь дело не обошлось. От носа надвигался второй хвостач — с распоротой до кости щекой, отодранным гребнем, зато аж с двумя мечами. Уворачиваться от двоих в переставшей быть знакомой салми было сложно — мешали мертвые и раненые гости — один из недобитков уже пытался ухватить мальчишку за штаны. Видимо, опять придется за борт прыгать. Гру вскочил на «банку», завопил, пугая врагов мечом, но хвостачи подступали, не стесняясь шагать по своим мертвякам. Из груды тел на носу выбралась Лоуд, в движении меняя облик, уже сисястой красавицей-брюнеткой обняла со спины одного из хвостачей. Томно подмигнула Гру — ногти обеих рук — острые, крашеные кармином, рванули горло врага, обнажая дергающуюся трубку трахеи…
…Тут Гру сшибло чьим-то ударом в воду — успел увидеть хозяина — тот перелетел через салми уже на другой «стручок» — следом ломились разъяренные хвостачи, их было уже поменьше, но все равно шмондец еще сколько…
…Погружаясь в зеленоватую полутьму, мальчик осознал, что ему отрубили ногу — левую голень жгло невыносимо. Гру из последних сил удержался от крика и норовящей хлынуть в легкие морской солености, глянул в воду — нет, мутного облака крови и дергающегося обрубка не видно. На месте нога, но что ж больно так?!