Порочная невинность (Том 2)
Шрифт:
– Мой отец всегда говорил, что тот, кто живет, чтобы пить, становится ослом.
Кэролайн перевела взгляд с картины на художницу. И, обменявшись с ней молчаливым взглядом, поняла, что кузина Лулу вовсе не такая сумасшедшая, какой желает казаться.
– Хотелось бы понять, почему некоторые делают выпивку целью жизни.
– Потому что для некоторых сама жизнь является поводом для выпивки. Дуэйн, ну где же твой брат? Девушка ждет и дышит мне в затылок, а я не могу работать в таких условиях.
– Он там, в библиотеке.
– Дуэйн сделал порядочный глоток.
–
Кэролайн вошла в дом. Здесь было так тихо, что она немедленно отказалась от намерения громко возвестить о своем приходе. Сквозь высокие окна падал медово-золотистый свет, тишина стояла, как в музее, и Кэролайн заметила, что идет по коридору на цыпочках.
Дверь в библиотеку была плотно закрыта. Она подняла руку, чтобы постучать, и мысленно представила себе Такера. Растянулся, наверное, самым удобным образом на пухлой софе, скрестив руки за головой и положив ногу на ногу. У него сейчас, очевидно, послеобеденный или ранний предвечерний сон.
Кэролайн легонько постучала, но ответа не получила. Пожав плечами, она повернула ручку двери, решив, что, даже если разбудит его, ничего страшного не случится. Ей было что ему сказать! Ведь пока он безумно тратит свою жизнь во сне, обстоятельства складываются...
Но на изящно изогнутом резном диванчике под западным окном Такера не было. Не восседал он и в вертящемся кресле у камина. Нахмурившись, Кэролайн окинула беглым взглядом книжные полки, возвышающиеся вдоль стен, великолепную картину Джорджи О'Кифи, изящный столик в стиле Людовика XV.., и увидела Такера. Он сидел за массивным дубовым столом, склонившись над грудой бумаг и книг, а его пальцы как бы сами собой порхали по клавиатуре новенького небольшого кабинетного компьютера.
– Такер?
– в одном этом слове выразилось все ее безмерное удивление.
Он в ответ что-то проворчал, еще несколько раз ткнул пальцем в клавиши и только потом поднял глаза.
– О, привет, Кэролайн. Ты - самое приятное, что я видел за весь сегодняшний день.
– Что ты делаешь?
– Да просто кое-что подсчитываю.
– Он встал из-за стола, такой худощавый, но вальяжный, в рубашке с короткими рукавами и рабочих штанах из плотной хлопчатобумажной ткани.
– Ничего такого, что не могло бы подождать. Почему бы нам не посидеть с тобой на заднем крыльце и не полюбоваться на заход солнца?
Но Кэролайн молча покачала головой и подошла поближе к столу, чтобы узнать, чем он занимается.
Здесь были колонки цифр, расчеты по закладным, долгам, перечни заказанных продуктов и сырья, какие-то расписки... Кэролайн прищурилась и провела рукой по папкам с надписями: "Прачечная", "Болтай, но жуй", "Склад у Гусиного ручья", "Меблированные комнаты", "Трейлерный парк". Рядом лежала пачка документов, касающихся хлопка - семян, пестицидов, удобрений, рыночных цен и транспортных компаний.
Помотав головой, чтобы убедиться, что это не сон, Кэролайн отступила назад.
– Но ты же работаешь!
– Ну, что-то вроде этого... Можно мне тебя поцеловать? Она только махнула рукой, стараясь осмыслить происходящее.
– Ты ведешь книги? Ты работаешь как бухгалтер?
– Миленькая, это противозаконно только при двойной бухгалтерии. Впрочем, мой дедушка с успехом занимался этим в течение четверти века. Так что было бы правильнее сказать, что это противозаконно лишь в том случае, если тебя поймают за руку. Но с дедушкой этого не произошло, и он дожил до своего смертного часа как столп добродетели и надежная опора здешнего общества.
– Такер присел на край стола.
– Ну, если ты не желаешь посидеть на крыльце и немножко пообниматься, тогда чем я могу быть тебе полезен?
Но Кэролайн никак не могла прийти в себя.
– Ты работаешь на компьютере!
– Да, и должен признаться, первое время я испытывал к нему предубеждение. Но эти проклятые машинки сберегают уйму времени, когда их освоишь. Теперь я их всячески защищаю.
– И ты сам всем этим занимаешься?
– Чем - всем этим?
– Да вот этим!
– Уже изнемогая от его нарочитой непонятливости, она схватила пачку бумаг и потрясла у него перед носом.
– Ты сам ведешь все эти записи, эти книги? Ты сам ведешь все дела?
Такер задумчиво погладил подбородок, затем нажал несколько кнопок, и монитор подмигнул.
– Да нет, они сами себя ведут, я просто подсказываю цифры.
– Ты обманщик!
– Кэролайн с силой шлепнула пачку на стол.
– Вся твоя ленивая южная повадка - лучше, мол, поспать, чем посидеть, - просто маска!
Такер усмехнулся.
– Мне кажется, у тебя просто северное представление о том, что называется ленью. Оно отличается от нашего. Здесь мы называем это умением расслабиться. Кстати, детка, тебе подобное умение очень бы не помешало.
– Поразительно! Каждый раз, когда я думаю, что поняла тебя и нашла к тебе подход, ты ускользаешь, как угорь.
– Она сердито посмотрела на него. Ведь ты же настоящий бизнесмен!
– Нет, Кэро, мне вряд ли подходит это определение. Знаешь, когда я думаю о бизнесменах, сразу вспоминаются модные костюмы, скандальные разводы и кровоточащие язвы желудка. Да, у нас здесь тоже есть бизнесмены например, Джед Ларссон. Но он надевает костюм только по воскресеньям и женат на своей Джолетте столько лет, сколько я живу на земле. Правда, у него временами бывает сильная изжога. Ну, а я просто иногда уделяю внимание некоторым делам. А так как у меня всегда было хорошо с цифрами, то это совсем не трудно и не отнимает много времени.
Кэролайн бросилась на диванчик и хмуро на него уставилась.
– Но это значит, что ты вовсе не растрачиваешь свою жизнь попусту!
– Да нет, я скорее наслаждаюсь ею - и всегда так считал.
– Он подошел к ней и уселся рядом.
– Но если ты хочешь, я попробую ее прожигать.
– О, пожалуйста, замолчи хоть на минуту! Я стараюсь все осмыслить...
"Беспомощный?
– думала она, вспомнив слова кузины Лулу.
– Несчастный? Но это же смешно! Нет, этот человек всегда точно знает, что делает, и делает так, как считает нужным. Ведь недаром он то улыбается своей сонной улыбкой, то так пронзительно сверлит взглядом, словно читает мысли на расстоянии".