Порочное обещание
Шрифт:
— Однажды ты будешь умолять меня об этом, — рычу я на нее сверху вниз, мои пальцы скользят вверх по скользкому теплу между ее ног, пока я не нахожу ее маленький, пульсирующий клитор. — Ты будешь умолять о моем члене, а не о моих пальцах. Но сегодня ты будешь умолять меня о чем-то другом.
— Что? Я…
Я отдергиваю от нее пальцы, разворачивая ее. Одним быстрым движением я толкаю ее вперед через край кожаного дивана, ее руки вытягиваются, чтобы удержаться, когда я перегибаю ее через подлокотник. Она сразу начинает извиваться, но я держу руку на ее пояснице, удерживая ее на месте, пока задираю юбку ее платья.
— Ты сказал, что не собираешься … — Ее пальцы царапают кожу, пытаясь приподняться, но я прижимаю ее.
— Я сказал, что не собираюсь трахать тебя, и я это имел в виду. Мне требуется всего секунда, чтобы спустить ее трусики с бедер, и вида Софии, склонившейся над моим диваном, шелковой ткани, обернутой вокруг ее бедер, когда ее голая задница и мягкие пухлые губки ее киски впервые обнажаются передо мной, достаточно, чтобы я почувствовал, что могу вообще потерять контроль.
— Лука!
— Лежи спокойно, или я тебя свяжу, — предупреждаю я ее. Я протягиваю правую руку, левой все еще прижимая ее к себе юбкой ее платья, зажатой в кулаке, и провожу пальцем по складке между ее бедер, влажно поблескивающей от возбуждения. — Есть так много вещей, которые я мог бы сделать с тобой, которые не связаны с моим членом, София. Вместо этого здесь мог бы быть мой язык, пробующий тебя на вкус, облизывающий тебя, пока ты не будешь извиваться, умолять и стонать, дразнящий тебя, пока ты не отчаешься кончить. Ты знаешь, сколько раз я могу довести женщину до оргазма своим языком, София?
Она молча качает головой, отказываясь поворачиваться и смотреть на меня.
— Я сбился со счета. — Я провожу пальцем вниз. — Однако я мог бы заставить тебя кончать, София, снова и снова. Я мог бы оставить тебя бездыханной и измученной еще до того, как мой член окажется внутри тебя. И к тому времени, когда я был бы готов трахнуть тебя, ты бы умоляла об этом.
— Никогда, — шепчет она. — Я никогда ни о чем не буду тебя умолять.
— Нет? — Я встаю между ее ног, раздвигаю их коленом и прижимаю кончик пальца к ее клитору. Я немедленно вознагражден ее тихим вздохом и поскуливанием, и я чувствую, как она пульсирует под моим пальцем. — Ты когда-нибудь была такой влажной раньше? Может быть, ты прикасалась к себе и чувствовала это?
— Я никогда этого не делала, я…
— Не лги мне. — Я немедленно убираю палец. — Это еще одно правило, София. Ты не можешь убежать, и ты не можешь лгать. Я буду знать, если ты это сделаешь.
Она никогда за миллион лет не призналась бы в этом, но я вижу, как выгибается ее спина, когда я убираю руку, ее бедра немного раздвигаются, когда она чувствует потерю моего прикосновения.
— Все мастурбируют, София, — бормочу я, возвращая руку к ее влажной, набухшей киске. Я на мгновение обхватываю ее ладонью, позволяя своему среднему пальцу погрузиться между ее складочек, и снова прижимаю кончик к ее клитору. — Я знаю, что ты трогала себя здесь. Я знаю, ты заставляла себя кончить. Может быть, ты даже фантазировала о чем-то подобном, о мужчине, который заставил бы тебя уступить всем желаниям, в которых ты боишься признаться. Все то, о чем ты задавалась вопросом, но слишком боялась узнать сама.
— Я никогда, я не хотела… — Она снова извивается под давлением моей руки на своей спине, но я чувствую, как она откликается на мои прикосновения, желая большего.
— Но ты хочешь сейчас. — Я просовываю руку ей под платье, поглаживая поясницу, когда начинаю потирать ее клитор медленными круговыми движениями, наслаждаясь ощущением, как он пульсирует под моими прикосновениями. — Доказательства этого по всей моей руке, София. Оно стекает по твоим бедрам, ты так сильно этого хочешь. Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить моими пальцами, моим языком, даже моим членом, хотя ты думаешь, что никогда не одобришь этого. Но сегодня вечером мы начнем с пальцев.
Ее голова наклоняется вперед, ее дыхание вырывается маленькими хриплыми вздохами, когда я увеличиваю скорость, моя ладонь прижимается к жару ее кожи. Я осторожно убираю левую руку с ее спины на мгновение, готовый снова схватить ее, если она попытается пошевелиться, но я вижу, что она уже теряется в удовольствии от моих пальцев. Я расстегиваю молнию, громко вздыхая от облегчения, когда мой ноющий член высвобождается, и я вижу, как София напрягается от этого звука, выгибаясь назад, как будто она собирается снова попытаться сбежать.
— Не смей, — шиплю я, мои пальцы неподвижно касаются ее клитора, когда я снова прижимаю ее к себе рукой. — Я говорил тебе не лгать мне, и я не буду лгать тебе, София. Я не собираюсь тебя трахать. Но я покажу тебе, что ты принадлежишь мне. Вся ты, от твоего милого личика до этой идеальной киски.
Она хнычет от этого, падая вперед на диване, когда мои пальцы снова начинают двигаться, и ее ноги раздвигаются вопреки ее желанию.
— Лука, — выдыхает она, но звук моего имени на ее губах теперь другой, умоляющий, а не обвиняющий.
— Ты собираешься умолять, София? — Я наклоняюсь вперед, головка моего члена задевает внутреннюю поверхность ее бедра. Я стискиваю зубы от ощущения, которое стало намного сильнее за неделю без какого-либо удовольствия, кроме моей руки, и я чувствую, как мои яйца напрягаются, когда я поглаживаю ее клитор быстрее, двигая пальцем маленькими быстрыми кругами, когда София начинает стонать.
— Нет! — Выдавливает она, задыхаясь. — Я не буду…умолять…тебя…ни о чем, я…
— Даже так? — Я нежно тереблю ее клитор двумя пальцами, замедляя свои движения. — Даже ради оргазма? Я могу заставить тебя кончить так сильно, София. Только от этого. Ты даже представить себе не можете, что я мог бы сделать своим ртом, своим…
— Боже, Лука! — Ее голос становится выше, когда она выгибается назад, ее задница прижимается ко мне и вынуждает мою руку снова потереться о нее. Мой член внезапно оказывается зажатым между ее бедер, скользя по мягкой влажной плоти, когда она прижимается бедрами к моей ладони. Я чувствую, как она близко, ее киска набухла от этого, ее возбуждение пропитывает мою руку, а ее клитор пульсирует под моими кончиками пальцев.
Я позволяю себе насладиться этим всего на мгновение, ее покорностью моим прикосновениям даже без слов, ощущением моего твердого, ноющего члена, трущегося о ее шелковистые бедра, и ощущением ее горячей, влажной плоти, податливой моим пальцам. Я так близко, и я просто жду, когда она окажется на острие ножа кульминации, так близко, что она не сможет удержаться от опрокидывания.