Порочный круг

Сошкин Дмитрий В.

Скорпион, идя впереди меня, вертел головой.

— Неужели здесь нет ни одного веселого заведения? — Он прервал умиротворенный ход моих мыслишек.

Я схватил его сзади за руку:

— На кой ляд тебе это веселое заведение?

— Не зуди. Хочу развеяться... — Он остановился. — Ага! Вот сюда-то мы и нагрянем!

Кабачок носил название «Мэн фром спирит». Еще на пороге я высказал сомнение, мол, судя по вывеске, это похоже на сборище гомиков и прочих извращенцев, на что Скорпион воскликнул:

— Так и было задумано! — И

с этими словами толкнул ногой дверь.

Наше появление вызвало легкий ропот недовольства, но, поскольку мы, не мешкая, прошмыгнули в уголок, где и затаились за свободным столиком, скоро на нас перестали обращать внимание. Видя, что здесь частичное самообслуживание, повременив, я отправился к стойке. Около нее, возле автомата с колой стоял полицейский кибер старой модели. Мое внимание привлекло то, что у него был оторван палец на левой руке, да и вообще он имел довольно потрепанный вид.

— Что желаете? (Это бармен).

— Хозяин, две большие пива и восемь горячих сосисок с хлебом, томатами, лучком и немного горчицы... Ржаной, пожалуйста.

Бармен кивнул и дружелюбно усмехнулся:

— Это все Петька-железный зуб...

— Не понимаю вас.

— Вы видите, что у нашего цербера откусан палец... Был у нас тут дуралей — Петька-железный зуб... У него челюсти искусственные... Титан. Так вот он поспорил... Держите. — Хозяин протянул мне поднос с заказом. — Поспорил, значит, что за ящик баночного глокнера откусит киберу палец. Откусил. Теперь на химозе месяц мается. Ну не дуралей ли?

Я неопределенно кивнул, не вникая в болтовню бармена и, лавируя средь столиков, добрался до канонерщика.

— Какое милое сборище педерастов! — сообщил Скорпион, забрызгав скатерть содержимым укушенного им помидора.

— Ну и почему тебя это так восхищает?

Тут на импровизированную сцену выбежал слабо одетый молодой человек с саксофоном в руках. Джаз-банд зашелся лихим мотивчиком, и солист запел смачный, похабный шлягер, лихо крутя бедрами, чем вызывал аплодисменты публики. Песня была глупой, но в то же время не лишена очарования из-за той же своей неприкрытости. Мне запомнился только припев, состоящий, впрочем, всего из двух строчек:

"Я иду тебе навстречу,

Я тебя загомосечу...".

После этого номера, которому скорее шло название «стриптиз», пивнуха, по крайней мере галерка, завыла и застучала ногами. Кибер у автомата напрягся. Скорпион крутился на стуле, будто налим на сковородке.

— Ну что, что ты вертишься? — осведомился я ленивым голосом.

— Ты погляди на это сборище приблатненных мерзавцев!— который раз излишне громко возмутился он. — Никакой поэзии в душе.

Я усмехнулся:

— А ты прочитай им лекцию на тему нравственности.

— Чего лыбишься... — Обиделся Скорпион. — Вот возьму и прочитаю.

Он встал и направился в сторону оркестра, сопровождаемый пристальными взглядами уже потихоньку недовольно ворчавшей голыдьбы. Я хотел было схватить его за пояс и посадить на место, но промахнулся. Мой канонерщик минуты две шептался с музыкантами. Из зала раздался пьяный выкрик:

— Музыку давай! Шо там мямлите с этим говном!

Скорпион резко обернулся:

— Будет музыка!

Он вспрыгнул на сцену и настроился на волну динамиков.

— А сейчас я хочу проветрить ваши зеленые от плесени мозги блатной классикой.

Одна часть кабака одобрительно зашумела, но из самой глубины, из-за громадной, в два обхвата колонны лифта кто-то истошно завопил.

— Убью суку экспедиционную!

Тут же хозяин перемахнул через стойку, а за ним поспешил официант и полицейский кибер с оторванным пальцем. Послышалась негромкая возня и несколько шлепков, которые потонули в аккордах протяжно затянувшего печальный мотив оркестра.

Рвался на свободу я

За семью замками.

Навсегда останется

В сердце моем камень.

И от жизни сытой

Меня ж вы не удержите.

Разве только бритвой

Горло перережете.

Не бандит, поймите,

Влип я по-случайности.

Не лишайте жизни

Из-за моей отчайности.

Дайте шанс исправиться –

Прочту все книжки умные...

Только в путь отправиться б,

Ночью мне безлунною.

Не пускайте по следу

Вы лихой погони.

Тут не сгинул со свету,

Поживу и доле.

Ну, а коли словите,

Вашу мать, фортуну:

Больше не загоните,

Не отдамся МУРу.

Пусть же стаи воронья

Клюют кости белые:

Помните, не вор был я,

А честный фраер беглый.

Скорпион допел жалостливым голосом последние слова, и кабак, тонущий в дыме дешевых сигарет, грохнул в ладоши. Этот шум разбудил лысого громилу, сидевшего за соседним столиком в самом углу, около горшка с потерявшим большую половину листьев фикусом. Опухшими глазами он оглядывал собравшихся, и когда его взор дошел до меня, на лице забулдыги скорчилась презрительная гримаса, и он плюнул под корень растения. Я сделал вид, что ничего не заметил.

Скорпион же исполнил еще что-то "на бис" и, по-видимому, иссяк. Канонерщика усадили за свой стол молодые астралы, занявшие наиболее освещенную и чистую часть пивнухи. Скорпион принялся молоть им всякую чепуху, то и дело отталкивая локтем назойливого и очумевшего от пива и внезапного влечения педераста, который уже непрочно стоял на ногах и все норовил полусогнувшись, под сдавленные смешки своих товарищей, обнять моего дружка сзади. Наконец, после очередной его попытки сомкнуть свои пылкие объятия, гомик явно переполнил чашу терпения Скорпиона. Мой канонерщик резко развернулся на вращающемся стуле и вмазал открытой ладонью в лоб пристававшего, при этом сказав нарочито капризным голосом: