Пороховой маг. Повести и рассказы
Шрифт:
***
На следующее утро Влора проснулась от бурчания в животе, но терпеливо лежала в постели, пока церковный колокол не пробил семь. Если она побеспокоит наставницу слишком рано, то схлопочет новые побои.
Не успела Влора одеться, как в переднюю дверь пансиона настойчиво постучали.
Она приоткрыла дверь спальни, стараясь не разбудить остальных девочек.
– Входите, сэр, – сказала Эймори мужчине с мягким баритоном.
Кто это заявился в такую рань? Двери пансиона редко открывались до одиннадцати. Стараясь не наступать на скрипучие половицы, Влора прокралась по коридору к галерее, откуда можно было наблюдать за гостиной на первом этаже.
Эймори сидела спиной к Влоре. Напротив расположился пожилой темноволосый господин с ястребиными чертами лица и холодными темными глазами. Он был одет в черный длиннополый сюртук, безукоризненно выглаженные брюки и белоснежную рубашку с отложным воротником. Образ завершали цилиндр в руке и трость на коленях.
Очередной воздыхатель? Раньше Эймори принимала мужчин почти каждую неделю. Последнее время, правда, их число уменьшилось до одного-двух в месяц, и она всегда говорила, что выйти замуж ей не позволяет ответственность перед девочками.
Влора пропустила, как мужчина представился, однако услышала, что он сказал дальше:
– Я пришел узнать об одной девочке.
– О девочке? – переспросила Эймори с некоторым замешательством.
– Да. Она примерно такого роста. – Он показал рукой. – Ей десять лет, темные волосы. Мне сказали, что она находится под вашей опекой.
У Влоры замерло сердце. Больше ни у одной девочки ее возраста нет темных волос. Он мог говорить только о ней.
– Наверное, вы имеете в виду Влору?
– Да, ее зовут именно так.
Влора попыталась припомнить, когда последний раз называла свое имя незнакомцу, и в памяти всплыл темнокожий мужчина с доверительной улыбкой, заговоривший с ней на улице возле пансиона. Он спросил, как ее зовут и где она живет. Но с тех пор прошло много месяцев. Имеет ли он какое-то отношение к этому господину с холодными глазами?
Эймори отмахнулась, словно речь шла о чем-то малозначительном.
– Она под моей опекой, сэр. Точнее, под опекой государства. Ее отец – на-барон с севера Адро. Мать умерла при родах, а отец – в начале этого года в полной нищете. Никто из родственников ее не принял, а корона брезгует отправлять детей благородного происхождения в приют. Мне выдают небольшое ежемесячное пособие, чтобы я занималась ее образованием и воспитанием.
Влора знала, что губы женщины сложились в страдальческую улыбку – как всегда, когда она говорила о Влоре.
– И никто из родственников не захотел ее приютить? – спросил господин с холодными глазами. – Совсем никто?
– Никто, – ответила Эймори. – У нее есть я, но она такое неблагодарное дитя, и поэтому...
– Я хочу ее купить.
– Прошу прощения?
– Я понимаю, что вы очень любите эту девочку, но уверен, что уступите ее за разумную цену.
Мужчина вытащил из нагрудного кармана чековую книжку и открыл ее.
Влора на цыпочках вернулась в свою комнату. Она услышала достаточно. Мужчина хотел ее купить, и она знала, что это значит. Настоятельница кресимского монастыря, где похоронили мать, предостерегала ее от подобных стариков и их извращений.
Она быстро собрала свои немногочисленные игрушки: деревянную лошадку, книжку с картинками, доставшуюся от бабушки, и мяч из фатрастанского каучука – и вместе с одеждой сложила в узелок из простыни. Несколько мгновений ушло на то, чтобы бесшумно открыть окно спальни. Сквозь стену все так же доносился гул голосов взрослых.
Одна из девочек подняла голову от подушки и спросила Влору, куда она собралась. Влора шикнула на нее.
Наконец она скользнула в окно и с узелком на плече спустилась на улицу.
***
Мать Влоры покоилась на кладбище при монастыре Талиан-сквер на другом берегу реки, к северу от бульвара Хруша. После смерти отца Влора не впервые убегала из пансиона. Служительницы в монастыре всегда проявляли доброту: оставляли ее ночевать и давали еще горячий хлеб на завтрак. Когда Влора пересказала настоятельнице разговор между Эймори и господином с холодными глазами, ей разрешили остаться столько, сколько нужно.
Настоятельница недолюбливала Эймори.
По утрам Влора изучала с настоятельницей проповеди Кресимира, а днем сидела на крышах кузниц на бульваре Хруша, наблюдая за тем, как оружейники испытывают мушкеты.
После ее побега из пансиона прошло меньше недели. Влора сидела на своем обычном месте, высматривая возможность стащить пистолет, когда заметила крадущихся по бульвару Хруша Близнецов-Бульдогов.
Она сразу увидела их цель – угрюмого темноволосого мальчика лет десяти-одиннадцати. Он шел по тротуару вдоль мастерских с парой книг под мышкой. На нем была школьная форма: короткие штанишки и длинные гетры почти до колен.
Он показался Влоре знакомым. Пожалуй, она видела его раз или два.
Она выкрикнула предостережение, но ее голос потонул в городском шуме, а мальчик, похоже, витал в облаках.
Близнецы подкрались к нему сзади. Каждый из братьев весил как минимум на два стоуна больше и возвышался над своей жертвой. Курок зашел справа, выбил книги из рук мальчика и отвесил оплеуху. Пуля со смехом схватил книги и швырнул на проезжую часть.
Мальчик испуганно развернулся.
Влора знала этот взгляд, видела такой во многих неравных стычках. Сейчас мальчик скривится, заплачет, а близнецы повалят его в грязь и будут пинать, пока не надоест.
Но мальчик сжал кулак и врезал Курку по носу.
Курок в замешательстве отшатнулся и схватился за лицо. Мальчик не отступал – прижал руки к бокам и стиснул зубы от ярости. Пуля бросился на него, схватил за пояс и швырнул на землю. Мальчик отбивался руками и ногами, но силы были неравны.
Влора не верила глазам. Близнецам-Бульдогам дали отпор. Не какой-то взрослый, а ее ровесник! Она съехала вниз по водосточной трубе и выскочила на улицу, задержавшись, лишь чтобы подобрать из грязи треснувший мушкетный ствол.