Порок
Шрифт:
Евгения заволокло, прибило к кровати, глаза смыкались, он засыпал. Но у Жанны на его счет были иные планы. Она приготовилась ко второму этапу соития. И Евгению опять пришлось уступить.
Повторный процесс сближения пошел на пользу, он вспотел и, когда все закончилось, он чувствовал себя намного легче. Хотя и дышал тяжеловато. От Жанны, напротив – не исходило никаких признаков усталости, она открыла балкон в спальне, потом, лежа в постели, закурила.
– Тебе плохо от сигарет? Ты ведь не куришь?
– Нет! Но дым переношу нормально.
– Слушай, не вижу бутылки, давай немного выпьем.
Не сказать,
– Ну что, по одной и спать! – скомандовала Жанна и замахнула очередную дозу французского коньяка. Евгению пришлось повторить ее подвиг. Над ним довлело чувство вины.
– Слушай, ты пьешь и не пьянеешь, как тебе это удается? – спросил Евгений.
– Я сильно пьяна, просто стараюсь держать себя в руках. Но сейчас чувствую, что… – она подняла взгляд на Евгения и не лукавила – ее глаза были пьяны. Еще немного, и ее вот-вот накроет сном. Она откинулась на спину и моментально засопела.
– Слушай, хотел тебя спросить, а твоя тетя была одинокой женщиной?
– Хочешь поинтересоваться, думала ли она покончить жизнь самоубийством? – моментально вернулась она в состояние бодрствования.
– Нет, я не об этом, – стушевался он.
– Об этом. А как ты думаешь, могла ли я…
– Что – ты?
– А! – несвязно выронила она. – А то подумала… – она вновь закрыла глаза, но через мгновение открыла их, словно вынырнула из океана сна: – Разве я похожа на женщину, которая готова пойти на самоубийство?
– Не знаю.
– Тогда слишком легко будет для моих врагов…
Она сомкнула глаза. Ему казалось, что она если и не уснула, то у нее наступила фаза легкого пьяного бреда, так называемая предфаза сна.
– Для твоих врагов? – задумчиво спросил он себя.
Глава семнадцатая
Перед тем, как уснуть, Евгений пристроился сзади и нежно обнял Жанну. Она передернулась, резким движением плеча отбросила руку Евгения и сквозь сон пробурчала: «Мне жарко». Евгений больше не предпринимал никаких попыток прильнуть к капризной особе.
Он не заметил, как уснул. Сон был чутким, поверхностным, тело немного зудело. Евгений проснулся, поднял голову, горел все тот же интимный свет, исходящий от потолочных светильников. Он помнил: свет перед сном был потушен. Но не только включенный свет бросил Евгения в вихрь беспокойства, около себя он никого не обнаружил – Жанна исчезла, ее не было рядом. Незамедлительно соскочив и проворно натянув джинсы, он приоткрыл дверь спальни. Где-то в темноте на другом конце квартиры доносился легкий плач, который перемежался судорожным всхлипыванием. Евгений осторожно, щупая ногами пол, словно шел по топкому болоту, оказался на пороге гостиной. Плач не то, чтобы приутих, нет, насколько ближе Евгений приближался к гостиной, звук стенаний настолько же удалялся. Как только вошел в гостиную, плач прекратился, точнее, Евгений его больше не улавливал.
Нащупав выключатель и наполнив гостиную светом, он остолбенел от открывшейся перед ним картины. В центре комнаты на двух стульях стоял коричневый дубовый гроб. Закрытая крышка гроба ярко отражала падающий свет хрустальной люстры. Желания приблизиться к столь
Любование предметом затмило чувство страха, но, как только он успел подумать: «Что там внутри?» или «Кто там внутри?», им вновь овладел приступ жуткой тревоги. Но, повинуясь потустороннему голосу, неведомой силе, довлеющей над ним, Евгений медленно двумя руками потянул за край крышки. Не мучая себя ожиданием, он быстро приподнял верхнюю часть гроба. Он оказался пустым. Евгений выдохнул, вытер пот со лба. Но его снова бросило в жар, когда в памяти всплыли фильмы о вампирах: есть гроб, значит, где-то рядом его обитатель. Оглядывая гостиную, увидел киот, стоящий за гробом, и в первый раз в жизни перекрестился на три иконы. Но сумятицу в душе этот жест преодолеть не помог.
Евгений осмотрелся по сторонам, гостиная с готическим наполнением только усугубляла страх. Свод комнаты с инкрустированными в него фресками был настолько высок, что святые архангелы смотрели на него свысока и только могли посочувствовать его положению. Он пожалел, что не умеет летать, а то смог бы там наверху скрыться от нечистой силы на земле, вспорхнув одним взмахом рук. Евгений был готов просить о помощи у героев Эллады, – их барельефы были четко высечены из гипса на стене. Контуры Геракла вызывали у него спокойствие, остальных он не мог разобрать, кроме Гидры, – на нее он намеренно не смотрел, полагая, что сегодня ночью возможно все, где все неживое может легко ожить. Во второй раз в жизни – первый раз был, когда страдал по Татьяне – Евгений почувствовал себя беспомощным и беззащитным, но одно успокаивало, что никто не видел, как он, оказавшись в квартире покойницы, ищет спасение, причем не у людей, не у правоохранительных органов, коллег, а у вымышленных созданий. «Может, я сошел с ума?» – пронеслось в голове.
Он постарался отогнать мысли, сконцентрироваться, но навязчивые идеи не давали покоя. Четко пришло осознание, что ему нужна помощь. Но откуда ее ждать? Почувствовал, что стал замерзать – до пояса он был гол. Первое желание было одеться, дойти до спальни, а потом, не оглядываясь, бежать и бежать. Он вышел в прихожую, вздохнул с облегчением, когда увидел в конце длинного коридора блик света – в спальне продолжал гореть ночник, остальное все было покрыто мраком. Он вбежал в спальню, поднял с пола рубашку, джемпер, носки… Его осенил прежний вопрос: а где Жанна? Он внимательно оглядел кровать и вздохнул с облегчением, когда увидел лежащую спиной Жанну. Но что за гроб в гостиной?
Пожелав получить ответы на все вопросы незамедлительно, он кинулся к постели, сдернул с Жанны одеяло. Она лежала спиною к нему, в белом кружевном пеньюаре, но никак не реагировала на Евгения, мало того – ее голова была спрятана под белым кружевным платком. Евгений теребил ее, задрав лиф пеньюара, просунул кисть левой руки к животу. Но тотчас же отдернул ее – рука горела от холода. Пришедшая следом мысль ошарашила: перед ним лежит бездыханное тело! Евгений попятился, упал с кровати. Но опять поддался чьей-то воле, которая направила его к загадочной особе.