Порождения ехиднины
Шрифт:
– Да, - говорит Рауль.
– Вот только отсутствия тебя сейчас и не хватает всем до полного счастья.
Хотя это идея. Это даже очень неплохая идея, потому что в поисках - что есть Франческо, что нет его, все равно он понимает в происходящем раз в тридцать меньше, чем Максим, и то, что он визирует какие-то решения - пустая формальность, дань привычке. А для сестры это - не опора, какая это опора, это болото, наше любимое агрегатное состояние. Объяли меня воды - и растворили в коллоид. Хотя человек по природе и так коллоид. Но этот - без оболочки. И безоболочечному коллоиду совершенно бесполезно предлагать заняться текущими делами, посетителями
И нечего тут брать в руки, кроме шейного отдела позвоночника.
– А давай я тебя украду, - предлагает Рауль.
– В конце концов, ты меня крал.
Во всяком случае, именно это Франческо когда-то заявил отцу Рауля в ответ на вопрос, где находится младший де Сандовал. "Я его похитил, - сказал Франческо.
– Но на вашем месте, я бы не обращался ни в полицию, ни в прессу, ни в вашу собственную службу безопасности. Потому что тогда я, как умеренно честный человек, буду обязан на нем жениться".
Прозвучало это красиво, и оба восемнадцатилетних балбеса-первокурсника очень гордились остроумием, смелостью и находчивостью Франческо. Потом, разумеется, оказалось, что ответ нанес отцу тяжкую черепно-мозговую травму через ухо. Внутрь головы проник, но целиком разместиться там не смог. Отчего-то папаша выделил в качестве основной информации слово "жениться". Видимо, в то, что наследник Сфорца может кого-то всерьез похитить, он поверить не мог, а вот тут...
Если бы кто-нибудь знал наперед, что из остроумия выйдет примерно лет десять напряженных муторных объяснений насчет репутации семейства и банковского дома (что совершенно одно и то же), что именно Франческо окажется виновником "беспутного" образа жизни Рауля, богемой, растлителем, наставником во всем самом дурном, что изобретено в подлунном мире, наркоманом, заразным безумцем...
"Папа, - как-то спросил Рауль, пользуясь безопасностью телефона и расстояния в пару тысяч километров, - откуда у тебя такие неприличные картинки? Я половины того, что тебе приходит в голову, в жизни не видал, не пробовал и не собирался!". Не помогло.
Впрочем, сейчас дела обстояли немногим лучше. Начиная с инцидента в Лионе папа стал считать Рауля не угодившим в дурную компанию балбесом, а состоявшимся в этой дурной компании политиком и интриганом... и доселе не подававший признаков жизни Томас - старший брат и зеница отцовского ока - уже шесть раз звонил рыдать, что Рауля теперь ставят ему в пример. Оказалось, что добиться родительского уважения очень просто: нужно всего-то решиться предать семью, попытаться стать ловким игроком, пролететь в этом начинании со свистом, сделаться виновником самого обширного вооруженного конфликта за десять лет, наполовину уронить отцовскую банковскую систему и едва не подвести всех под национализацию.
Впрочем, самое главное - оказаться на правильной стороне. Папа проникся до глубины диафрагмы и признал, что Рауль выбрал верный образ жизни. Двадцать лет спустя, просто аурелианский роман.
– Не надо меня красть, - не менее вяло возражает Франческо.
– А то без меня их тут всех паразиты съедят. Знаешь, такие...
– Франческо пошевелил пальцами.
Вытряхнуть из пиджака - куда проще, чем просить раздеться, и куда быстрее. С рубашкой то же самое. Навык чистки этого горького лукового горя отработан еще с тех самых времен порока и разврата, то есть, студенческих лет. Когда-то Франческо ухитрялся приходить
Это не шея, это не плечи, это не позвоночник... это нечто противоестественное, куда более противоестественное, чем фантазии папаши. Поскольку от процессов в его фантазиях, будь они правдивы, всем делалось бы только приятно, а от застоя в плечевом поясе - ровно наоборот.
– Такие паразиты бывают у овец. В мозгах. Ценуроз называется, а в народе - "вертячка". Рассказывай, что у тебя тут был за баран, что натворил...
– Да это я его привел. А натворил он раньше.
– Франческо вздыхает. Пока еще - неосознанно. Чтобы он вернулся в тело, тело придется долго приводить в порядок.
– Вернее, натворил-то Максим. Взял на работу... то, за что ты поначалу принял его самого. И оставил старшим на хозяйстве.
Это Карл? Да он же тихий был...
Руки делают работу сами, они к голове, к счастью, не прикреплены, а то быть бы уже Франческо без головы.
– И тот решил опередить начальника?
– Хуже. Начал его подставлять. Вплоть до полуутечки в прессу.
Такого у нас не было, кажется, с основания филиала. Если не считать резидента Совета в охране, но Карл явно не подарок врагов. Подставлять руководителя - это паршиво даже в рутинной ситуации, но сейчас?
– У меня класс естественников еще ни одного трупа не препарировал... Столько печенок всем выклевали, а как они выглядят - не знают. Можно, я его убью и тело отдам на урок?
– На урок деловой этики разве что, и не труп, а запись. Понимаешь, Карл этот виноват не больше лакмуса, который синеет или краснеет. Он же не голос с потолка услышал, что можно и нужно подставлять и пользоваться критическими ситуациями для роста. И не во сне ему приснилось. Он тут увидел, да?
– Что?
– Нет, ну полный бред на марше. Если некого обвинить - точнее, если кое-кого обвинять не хочется, то хотя бы себя назначить виновным. Надо было мне еще вчера устроить детей и приезжать.
– Он тут, в этом кабинете мне про Габриэлу напоминал. Как я Максима через ее голову командовать назначил. Мол, можно начальство обойти, и награду получить. Он хотел еще сказать, что и убить можно, позволить убить, подставить Совету - и смерть потом использовать.
– Франческо мотает головой, - Не сказал, сообразил, что до конца фразы не доживет. А жить ему хотелось.
– И что, - интересуется Рауль, - и правда - можно?
– Издеваешься?
– Нет.
– Голову эту дурную к одному плечу, к другому, вперед, назад...
– Слушай, если этому выродку так показалось на пустом месте, то при чем тут ты и все остальные?
– Да не на пустом...
– О, - до де Сандовала медленно доходит.
– Я твоему любимому заместителю теперь могу объяснить, почему нехорошо нарушать правила. На примере, на пальцах. Почему именно нехорошо. Не потому что очередное абстрактное "нехорошо", а потому что круги по воде идут, такие вот - в том числе. Вот теперь до него дойдет, почему. И себе заодно пример утащу. Я только опять не понимаю, почему это должны делать мы и на что тратятся средства налогоплательщиков. Почему в этом их бедламе никто не может объяснить умному парню такую простую вещь...