Портрет смерти. Холст, кровь
Шрифт:
– Ты как себя чувствуешь? – я посмотрел на нее с испугом.
– А ты догадайся. Что, совсем плоха?
Давно мы не подвергались таким мучениям. Тела не слушались. Вангоговские завитки в голове заслуживали отдельного психиатрического описания. У Варвары после неудавшегося утопления поднялась температура, она искала одежду (которую не снимала), рвалась почистить зубы, удивляясь, почему в ванной отсутствует ее зубная щетка, стонала, что лучше бы она умерла.
На мудрый совет подумать о себе (ведь болезней много, а здоровье одно), а все прелести борьбы с местным законом поручить мне, она решительно заявила, что на такое пойти не может. Мужчина
Через энное время мы стояли в холле первого этажа и угрюмо разглядывали изувеченное тело, лежащее в неприглядной позе. Девушка летела довольно долго (но летать так и не научилась), переломала по дороге много косточек, а, выпав в холл, свернула шею. Голова была неестественно выгнута, глаза торчали из орбит, словно были искусственными, а на губах застыла робкая улыбка. Задралось короткое платьишко, явив на обозрение трогательные трусики с рюшечками. Под глазом у девушки наблюдался фиолетовый фонарь (я догадывался о его происхождении).
Поодаль стояли несколько полицейских в штатском, среди которых были полковник Конферо и сержант Габано, украдкой косящий на нас – не мы ли разобрались с потенциальной маньячкой?
– Слушай, – зашептала Варвара, щипая меня за локоть, – у меня был знакомый, Толя Мазуров, он умел выпучивать глаза на десять миллиметров. А тут… Толик бы обзавидовался…
– Еще одно убийство, хм, – пробормотал полковник Конферо и очень выразительно посмотрел на нас.
– Или самоубийство, – предположил усатый чин в полосатом пиджаке.
– Или смерть по неосторожности, – внес третью версию сержант Габано.
– Слушай, – трясла меня Варвара, у которой с работой мозга сегодня были явные перебои, – а бывает самоубийство по неосторожности?
– Ну что ж, господа, – полковник не отрывал от нас ядовитого взгляда, – подождем выводов экспертов. И через пятнадцать минут милости просим всех в гостиную.
Шизофрения из вялотекущей перерастала в динамичную. Полковник Конферо, впечатленный горем Изабеллы, мечтал докопаться до истины и уже сегодня засадить всех виновных. Когда мы вошли в гостиную, там кипела работа. Полковник собрал всех, кто ночью находился в доме – включая двух охранников, малолетнего Марио и дворника Тыниса. Не было только Изабеллы.
– Входите, господа, – заржал развалившийся в кресле Генрих. – Рады приветствовать вас на борту нашего лайнера под названием сумасшедший дом!
Твердо убежденный, что пьянство – норма жизни, он набрался с раннего утра и неплохо себя чувствовал. К остальным такое не относилось. Спокойным выглядел только Марио. Горничная тряслась, то краснела, то бледнела, теребила платьишко. Гувернантка сидела как на иголках, временами закрывала глаза, размеренно дышала, заставляя себя успокоиться. Мялся дворник, не зная, куда деть натруженные руки. Йоран Ворген тупо смотрел в точку, кусал губы. Я не понимал смысла происходящего. Больше всего беспокоило состояние Варвары, которую бросало то в жар, то в холод.
– Все, наверное, знают, что произошло сегодня ночью, – с важным видом вещал полковник. – Смерть Кармен наступила от полуночи до двух часов ночи. Она упала с лестницы.
– Какого черта, полковник? – раздраженно вопрошал Генрих. – Ну упала и упала. Оступилась, бывает. Нам очень жаль, нам будет сильно не хватать этой девочки… но давайте не портить настроение тем, кто выжил.
– Помолчите, Генрих, – полковник скрежетал зубами. – Мы должны разобраться в случившемся. Хотя бы ради вашей сестры, которой сейчас очень несладко. Мы
– А где Изабелла? – спросил я.
Полковник устремил на меня испепеляющий взор.
– Изабелла не может присутствовать. Она неважно себя чувствует. С ней доктор Санчес. Я требую от всех присутствующих говорить только правду и ничего кроме правды.
– А кто вам тут скажет правду, полковник? – гоготал Генрих. – Разве что дозированную, в разумных пределах…
Физиономия полковника цвела, как маковая поляна. Мало кто любил Кармен, постоянно шныряющую по дому и сующую нос в чужие дела. Полковник должен был это учитывать. Допрос протекал со скрипом, полицейские зевали, полезной информации не поступало. Горничная ни о чем не знала, не состояла, не участвовала. В одиннадцать часов легла спать, проснулась, когда над душой воцарился встревоженный начальник охраны, который и обнаружил тело в начале седьмого утра. Его комната на первом этаже – в северном крыле, недалеко от буфета, он вышел, чтобы проведать своих подопечных на воротах, и был весьма озадачен, узрев покойницу под лестницей. Габриэлла проснулась примерно в то же время, собралась спуститься на лужайку – она всегда дышит свежим воздухом перед завтраком – увидела Воргена над телом. В ужасе умчалась обратно, кинулась к Изабелле, решив, что это Ворген укокошил несчастную девицу (о том, что убили ее сразу после полуночи, еще не знали). Изабелле стало дурно, она не поверила, бросилась к лестнице, смертельно побледнев… И тоже чуть не треснулась затылком. На шум выбрался Марио, смекнул, в чем дело, потопал будить российских детективов. Ворген вызвал полицию…
Разумеется, никто из присутствующих Кармен не убивал. Все легли спать и понятия не имели, при каких обстоятельствах Кармен ушла туда, откуда не возвращаются.
– Пустая маета, полковник, – зевнул Генрих. – Я почти уверен, что Кармен оступилась. Она же такая шебутная. Нет, серьезно, после полуночи мы все уже спали – уж я-то точно. После славной дозы «беленькой»…
– Помолчите, Генрих, – взмолился полковник, дал оборот вокруг оси и навис над нами с Варварой. – А почему молчат наши приезжие друзья? Им нечего сказать?
– Мы должны в чем-то покаяться? – насторожился я.
– Вы ночью выходили из поместья, – отчеканил полковник. – Нам охрана доложила.
Я скосил глаза на Йорана Воргена. Тот давно уже ждал, когда я на него посмотрю. Он быстро качнул головой, полагая, что я пойму. Я, кажется, понял. Взаимовыгодное предложение. Воргену не нужны дополнительные трудности.
– Во-первых, не ночью, а вечером, полковник, – сказал я. – Если не ошибаюсь, было несколько минут одиннадцатого. Мы с коллегой решили искупаться. Госпожа Изабелла любезно даровала нам такую возможность. А в поместье мы вернулись не позднее половины двенадцатого, что охотно подтвердит охранник, открывший нам восточную калитку. Никаких трупов под лестницей не было, мы сразу пошли спать.
– Вы плохо выглядите, – прищурился полковник. – С вашей коллегой все в порядке?
– С моей коллегой, кажется, грипп. У нее высокая температура…
Полковник замер, сделал неуверенный шаг назад.
– Да ладно тебе, – покосилась на меня Варвара.
– Хорошо, пусть не грипп, – пожал я плечами. – В действительности, полковник, моя коллега не рассчитала силы во время купания. Заплыла слишком далеко, свело ногу, я бросился спасать и… в общем, мы славно отдохнули и, кажется, простыли.