Послание к коринфянам

Оуэн Анна Нэнси

– Слушайте, слушайте, - кладет руку на плечо Франческо. Странное ощущение - я и еще раз я.
– Он совершенно правильные вещи пока говорит, даже удивительно, никаких любимых заездов...

– А как вы отбиваться будете?
– Вдруг все-таки не получится. Ой. Стоп. А Сфорца вообще знает?..

– Посредством логики и обаяния, - тихо смеется работодатель.
– Тс-с. Потом обсудите.

– Я для чего эти банальности тут говорю? Для того, чтобы люди вокруг и небезнадежная часть присутствующих поняли - мы тут не сошли с ума, не вообразили себя "лучшими людьми" и не рвемся насаждать единомыслие как картошку при Флориане III. Если мы не восстановим систему управления, если она не

будет прозрачной, мы подохнем от кризиса доверия - и я употребил правильный глагол. Он даже слишком мягок. Мы задохнемся в собственном дерьме, простите меня, дамы. И меня такая кончина не устраивает.

Люди вокруг - это те, кто сейчас смотрит телевизоры. Алваро старательно не обращает внимания на камеры, скользящие над скамьями, на жадное любопытство операторов, ловящих каждое движение. Да уж, тут в носу не поковыряешь. Нужно сидеть спокойно и уверенно, а то станешь героем желтой прессы.

В сущности, для этих невидимых зрителей Грозный и говорит. Очки популярности, как в компьютерной игре, зарабатывает. Что же с этим будет делать Франческо? Действительно же, все звучит разумно и убедительно. Впечатляет. Интересно только, какую мораль выведет Личфилд из своей басни.

– Почему я говорю об этом в настоящем времени? Да потому, что ничего еще не кончилось. Если вы думаете, что события прошлой недели кого-то чему-то научили, то вы слишком высокого мнения о некоторых людях. И об уровне работы МСУ тоже. Потому что Совет, он как компьютер, он может функционировать, только если его кормить честно собранными данными. А если с ним обращаться как с трюфелем - держать в темном месте и удобрять отходами - то ничего полезного, в отличие от трюфеля, он не произведет. Короче. Сегодня я намерен показать, что часть присутствующих здесь лиц - корпорантов и, увы, сотрудников Совета - составив себе ложное впечатление о планах Совета и не додумавшись до такого школьнику известного способа как депутатский запрос, вступила в заговор с целью дестабилизации положения и изменения баланса власти. И - будто всего этого мало - намеревалась осуществить свои планы при помощи известных преступных организаций, в настоящий момент находящихся вне закона. Доказательств у меня на пять показательных процессов.

Алваро спиной чувствует, как во всем секторе, отведенном семнадцати представителям корпораций, начинает искрить. Будь он на месте мистера Гордона - распорядился бы взять сектор на прицел. Уж больно там напряжения много, скопилось, вот-вот прорвется. А средства связи, любые - наушники, компьютеры, пейджеры - в зале использовать не запрещено. Вот подаст сейчас какой-нибудь дятел сигнал, и где-нибудь что-нибудь грохнет. Запросто. Очень уж всем страшно. Нет, не всем. "Кардиналу" да Монтефельтро, славянину с носом, похожим на маленький баклажан - это как раз его хорошенькая дочка, где она, вот она - вчера приезжала в гости, и еще паре человек, скорее, любопытно. Но вот остальным...

– Маленькая презентация, - плотоядно улыбается Личфилд, достает из внутреннего кармана пиджака диск в белом пакетике и передает его операторам.

Вот сейчас и узнаем, получилось или нет.

– Тут вчера в одном небольшом здании, - объясняет Личфилд, - было одно небольшое собрание. На наш предмет. Вы из собравшихся узнаете, наверное, не всех, но я вам помогу - расскажу, кто есть кто. Ну а что они говорили, вы услышите сами. И это только для затравки. Интересного будет много.

Раскосая дочка оружейника тихо фыркает.

– Такой импозантный мужчина, - говорит она за спиной, Алваро уверен, что ему, но о ком из четверых идет речь?
– А жучков выловить не может...

Девушка почему-то крайне довольна. Будто бы сама это все затеяла. Легонько смеется над ухом. Васкес категорически уверен, что она ошибается. Если что-то просочилось, то этому чему-то открыли заслонку. Потому что у одного Максима могло бы и утечь, а вот у Максима с Эулалио - только нарочно пролиться. Делая вид, что нечаянно. Но на сеньориту можно оглянуться, можно ей улыбнуться и подмигнуть. И немедленно об этом пожалеть - это на первый взгляд она такая вся бархатная и пудрой пахнет, а на самом деле - нагретая сталь, порох, полигоны, земля под траками... и почему-то ладан. Ей бы маскировочный костюм и повязку на лоб, а не деловое платье - и вперед по джунглям, с такой можно...

Потолочный свет меркнет, но экраны телефонов и ноутбуков все равно светятся, так что зал становится похож на большую банку со светлячками. Проектор показывает чудесный черный прямоугольник, а потом начинает звучать простенькая электронная мелодия. Негромкая. И невероятно липкая. Тын-тын-тын-тыты-тын, тын-тын.. интересно, это мистер Грозный решил донести до всех свои идеи? Или наши?

Точно разобраться с выражением лица мешает неверный свет экрана, но, кажется, все-таки наши. Крутится лента, как в старом немом кино. Слегка на рапиде этак. И искаженный тухлый голос за кадром говорит: "Мы просим извинений у почтеннейшей публики за вмешательство, но нам кажется, что наш маленький дивертисмент покажется ей интересным. Полная версия программы будет предоставляться по требованию." Максим. Это он умудрился так собственный тембр исказить или в редакторе поработал?

– Выключите это, - говорит мистер Личфилд. Не слышно, но он стоит в столбе света и можно прочесть по губам. Побагровел, надул щеки как карп. Глотает воздух. Оператор пытается извлечь диск - тщетно. А минуту спустя у него уже пропадает всякое желание это делать. Принципы свободы информации. И мелкой личной мстительности операторского состава. В них стрелять сейчас можно - не отключат.

Потому что на огромном экране очень большой мистер Грозный, снятый с близкого расстояния, пытается морально уничтожить постового, который осмелился остановить машину мистера Грозного, да еще и пытается выписать квитанцию штрафа за превышение скорости. Обычное дело, в общем... но мистер Грозный невероятно убедителен, а постового жалко. Молодой такой, несчастный.

– Вы знаете, кто я? А вы проверьте и узнаете!

– Закон для всех один, - отвечает сотрудник полиции.

– Да плевал я на ваш закон!
– орет, багровея лицом, Личфилд.
– Я на заседание опаздываю! У меня там... а вы тут... Да я вас загоню за полярный круг, вы там будете движение белых медведей регулировать!

"И если вы думаете, что это случайный инцидент, вызванный чрезвычайной ситуацией - вы ошибаетесь. Потому что..."

Драматическая музыка. Тот же самый мистер Личфилд... кажется, в том же самом костюме общается с каким-то архивным клерком. Вообще-то такие вещи должен делать его собственный штат. Но мистер Личфилд, наверное, торопился - или он просто демократ, как Франческо. Медведями клерку не угрожали - но вот та операция, которую Грозный обещал над ним провести за то, что найденные данные не совпали с ожидаемым, была анатомически невозможна и теологически немыслима.

"И если вы думаете, что это монтаж - вы ошибаетесь. Обратите внимание на строку в нижней части экрана. Это - служебные параметры камеры, которая снимала этот инцидент. Оригинал записи находится в центральном статистическом архиве в Орлеане. У службы безопасности архива.

Продолжаем наш концерт."

Бодрая привязчивая музыка. Микшированный рефрен "вы там будете движение белых медведей регулировать!" Негромко, так что сами записи прекрасно слышны, и звук - плоский, грубый, сухой. Настоящий. Контраст с обрамлением сразу ощущается.