Посланник
Шрифт:
– Ишь ты - закон вспомнил. По закону вас здесь и быть не должно. Дышло у вас, а не закон, срамота одна. Это ты ему, Нестерович, мстишь, ты мстишь. За то, что твои опера из ментуры вылетели и условный срок получили. А били- то они его не условно - по-настоящему били. Отыграться решил... Но, но, посмотрим еще.
У Протопоповой внутри все кипело, хотелось вцепиться этому менту в волосы, плюнуть в лицо или просто вдарить по этой ухмыляющейся все время роже.
– Товарищ полковник, понятые - прошу подойти сюда, - вдруг произнес один из оперов, - здесь явно что-то имеется.
Он двумя пальчиками медленно вытаскивал из стопки белья небольшой пакетик. Нестерович сразу же приободрился.
– Понятые, прошу обратить внимание на этот пакетик, вынутый из белья в шкафу. Это ваш пакетик, гражданин Устинов, и что в нем находится?
– спросил довольный Нестерович.
– Это ваш пакетик, гражданин начальник и вам наверняка известно его содержи-мое. Ваш опер его подбросил, пусть он и ответит, - устало произнес Владимир.
– Значит, вы отрицаете, что этот пакет ваш, гражданин Устинов, и что в нем вы не знаете. Что ж, экспертиза покажет, а пока зафиксируем, что изъят он у вас. В вашем доме, в вашем шкафу, в ваших вещах. И собирайтесь - вы задержаны... пока надвое суток.
ХLII глава
Мужчина крепкого телосложения в коричневой рясе с капюшоном смотрелся в этом безлюдном месте, словно средневековый монах. Однако, привлекающая внимание одежда позволяла практически полностью скрыть лицо и остаться неузнанным, как бы не крутились и не старались камеры видеонаблюдения.
Мужчина, оставаясь в тени, нажал кнопку звонка. Его давно уже засекли и забес-покоились - под таким одеянием можно свободно пронести автомат и даже ручной грана-томет.
– Что надо?
– спросил через домофон охранник.
– Я к Гончару от Оракула.
– Жди, доложу.
Мужчина постоял на месте, повернулся вправо и влево, осматриваясь, голову держал прямо, но надвинутый капюшон не позволял разглядеть его лица. Через некоторое время дверь открылась.
– Входи, - разрешил один из охранников.
– Руки подними, - попросил второй охранник.
– Меня нельзя обыскивать, - ответил мужчина, - прикоснувшийся ко мне умрет. Если вам Гончар этого не сказал: позвоните ему снова.
– Крутой что ли?
– усмехнулся первый охранник.
– Ни хрена... поднимай лапки к верху и капюшон скинь.
Он ткнул стволом автомата в грудь мужчине.
Мгновенно выхваченный автомат размозжил его череп прикладом. Мужчина спокойно спросил:
– Будешь звонить Гончару или так проведешь?
– П-проходи, - ответил трясущимися губами испуганный насмерть второй охран-ник.
Мужчина пошел впереди, словно был тут не раз, зашел в дом и поднялся на вто-рой этаж в комнату хозяина.
– Оракул просил передать тебе, Гончар, - начал мужчина в рясе, - что хочет уви-деться с тобой здесь, в твоем доме завтра в 19 часов. Ты должен пригласить на встречу Святого и Веревку.
– Но, Святой и Веревка в Чите... могут и не приехать. А что за вопрос?
– забеспо-коился Гончар.
– Оракул знает, что они в Чите и надеется, что услышан. У меня все.
Мужчина в рясе повернулся и пошел к выходу.
Гончар вскочил с кресла и беспокойно зашагал по комнате. " Оракул, Оракул, - шептал он про себя, - что ему надо? Ведь просто так не придет... и этот еще... охранник, придурок... закапывай теперь...
Он включил повтор просмотра видеокамеры. Хорошо видно, как охранник тыкает Оракула стволом автомата в грудь. Самого удара, как такового, и не видать. Так, легкое движение, словно мелькнула тень, брызги мозгов и... трясущиеся от страха губы второго охранника.
"Ну и реакция... молния какая-то", - прошептал Гончар, потом вызвал к себе на-чальника охраны.
– Ты это видел?
– он раздраженно ткнул пальцем в монитор, - его же просили: не знаешь, не понял - позвони. Предупредили придурка, что умрет. Не-е-ет, надо повыежи-ваться, крутизну показать, блин. Ну и где она, крутизна ваша, где?
Гончар походил еще немного по комнате, сел в кресло, успокаиваясь, приказал:
– Труп закопайте. Кто у него - жена, дети?
– Мать одна.
– Вот тебе и мать... Так... Старушке денег дайте, придумайте там что-нибудь са-ми - заграницу сынок уехал... Вообще... сами. Все, иди.
Гончар так и не понял: зачем приходил Оракул, что ему надо? И сам ли он прихо-дил или его гонец - кто их там разберет в рясе и капюшоне? Знал одно - по пустякам бес-покоить не станет. Однако, по событиям, был сам.
Он набрал номер Святого. Позвонил ему - потому как Веревка хоть и был вор, но неформально ходил под Святым.
– Приветствую тебя, Святой, Гончар беспокоит.
– А-а, рад слышать тебя Гончар, рад слышать дорогой.
Голос его был немного хрипловатым и Гончар понял, что разбудил. Так рано, в одиннадцать дня, Святой еще не вставал. Любил повеселиться в кабаке да и девок потом потискать, засыпал обычно под утро.
– Извини, что разбудил, но обстоятельства так сложились. Оракул только что был, хочет завтра в семь вечера встретиться с тобой и Веревкой здесь, у меня в доме.
– Оракул? А что ему надо?
– ответил сразу проснувшийся Святой.
Сипотца в голосе ушла и Гончар усмехнулся про себя - ишь... забеспокоился.
– Не ведаю, - ответил Гончар, - но ты знаешь - Оракул многословием не страдает. Сказал, что хочет встретиться со мной, тобой и Веревкой в 19 часов и ушел, более ничего не сказал.
– Что-то ты темнишь, Гончар, ой что-то темнишь...
– Ты что, Святой, Оракула не знаешь, - рассердился Гончар, - с ним натемнишь, пожалуй. Он пришел ко мне домой, охраннику головенку оторвал и сказал, что встретиться хочет.