После Чернобыля. Том 1
Шрифт:
Ведет оперативку главный технолог строительно-монтажного комплекса УС ЧАЭС В.И. Кузниченко. Он объяснил эту спешку: в могильниках уже захоронено оборудования и машин на десятки миллионов рублей — жалко же! Их надо вернуть народному хозяйству. Для этого еще предстоит получить рекомендацию ученых по составу растворов. Но уже сегодня обработали огромное количество людей и техники. Например, автомашины с уровнем загрязнения 0,4 миллирентгена/час удается отмывать до 0,1. Это делают на ПУСО Лелев и Черевач (их построили вдвое быстрее нормативных сроков). Такие пункты жизненно необходимы как защитный барьер перед распространением беды.
Я пошла в строившуюся котельную ПУСО и услышала чье-то монотонное нытье:
— Дайте нам Сашу Заяца. Ну отдайте Зайчика. Он же золотой сварщик, отличный бригадир. Его стыки никогда не текут. А... (не разобрала фамилию) хоть дивизию дайте — и он ее будет волокти. — Заглянула в дверной проем и увидела монтажника Княжев- ского — того самого, с Трипольской. Он спорил со своим начальником П.Л. Черных о том, кого поставить главным на котельной. Мог бы и сам — ас в своем деле. Но из-за перенесенной еще до аварии травмы вынужден выполнять “легкую” работу — рядового слесаря, т.к. врачи его попросту списали на пенсию. Плакал тогда сильный мужчина — не мог бросить монтажное дело, которому посвятил к тому времени уже 20 лет, не мог бросить и свою ЧАЭС, на которой — с первого блока. Вспомнилось, как восемнадцатилетним поехал с Ворошиловградской ГРЭС к родителям и опоздал вернуться к сроку. Дал ему тогда мастер лист бумаги и приказал писать под диктовку: “Если я еще раз опоздаю, прошу снять с меня рабочий разряд”. С тех пор не опаздывал ни разу. Я спросила Княжсвского, почему он так настойчиво рвется в Чернобыль.
— Вам по-газетному сказать?
— Не обязательно, если не согласны.
— Тогда я здесь от души.
Котельная, действительно нужна поскорее. Снега насыпало по пояс. Крыши на зданиях ПУСО накрыть еще не успели, а монтажники уже прокладывали коммуникации, устанавливали оборудование. Здесь работали очень толковые бригадиры из Триполья, например, В.Н. Ситор, бригадир из Одессы Ю.А. Новожилов. Они участвовали во всех процессах. Заместитель начальника Трипольского управления В.А. Плахотнюк, что называется, дневал и ночевал на своих ПУСО.
Стационарные ПУСО, как и полевые пункты санобработки, и через год и через два все еще несли свою благородную службу. Сегодня говорят, что с ПУСО “перестарались”, не нужны они в таком количестве. Но первые чернобыльцы не забудут, как в дождь и снег, без счета времени, порой буквально на руках выносили они технику с сильно “звенящих” территорий и обрабатывали на этих временных, полупоходных станциях, чтобы спасти их для работы. Почему голыми руками? Может, дешевле бросить? Не знаю. Возможно. Во всяком случае, техники не хватало. Проанализировать целесообразность всех действий, вероятно, не под силу целому институту. А я всего лишь пишу историю. Но мне претит само стремление некоторых наблюдателей огульно критиковать без разбора все то, на что потрачены талант и здоровье других.
Представитель войск Гражданской обороны Ю.Н. Клименко повел меня по территории ПУСО — со многими цехами, артезианскими скважинами, электрической подстанцией, баковым хозяйством для отстоя использованных растворов, складами. Оно оснащено разнообразными и довольно сложными техническими средствами и автоматикой. Но все-таки работать людям приходится с вполне определенным материалом. И это требует немалого мужества. Аналогов ПУСО для условий
Потом Ю.Н. Клименко и майор И.В. Дубинец решили показать, как живут их солдаты из воинской части №73413 Киевского военного округа. Лагерь оказался расположен неподалеку, между ЧАЭС и г.Чернобылем. Я плохо разбираюсь в уставных тонкостях. Но бросились в глаза идеальный порядок и чистота в жилых палатках, на территории гарнизона и — улыбчивые, открытые лица дежурных да магнитофон на одной из тумбочек. Именно эти солдаты контролируют качество обработки машин. Непонятно лишь, почему жить они должны были в семи километрах от ЧАЭС.
На одном из ПУСО зимой 1986 г. я встретила монтажника Шишова. Рост и комплекция — средние, возраст — лет 27-30. Кудри черные. Особых примет, как говорится, нет. Правда, я уже знала, что он представлен к награждению орденом. Стало интересно от него самого услышать подробности или хотя бы комментарии к наблюдаемым событиям. Привожу наш разговор дословно.
— Вы здесь давно? — С 27 апреля 86-го. В пятницу, 25-го, вернулись с обычной рабочей вахты на монтаже блока ЧАЭС в свой город Украинку (Трипольское управление ЮТЭМа), а через день вернулись. — Почему же вы поехали? Вас посылали сюда? — Сам поехал. Горе же, народное. — Страшно? — Не знаю, не думал, — Вы и стенку между третьим и четвертым делали? — Нет, к тому времени я уже был в больнице, после трубопроводов. — Что все-таки здесь для вас самое страшное? — Да ничего. — А что будете вспоминать лет через 50? Что произвело самое сильное впечатление? — Эвакуация из Припяти и Чернобыля. Это — как 41-й год.
Какая точная формулировка! А ведь Шишов по возрасту войну видеть не мог, и жители Припяти и Чернобыля тогда не знали, что покидают свои дома навсегда.
За несколько месяцев на ПУСО, в цехах дезактивации отмыли от радиации и возвратили к жизни различного оборудования на несколько десятков миллионов рублей (в ценах 1986 г.), к маю 1988 г. только с территории бывшей стройбазы УС ЧАЭС было отмыто оборудования на 40 миллионов рублей.
ХОЯТ
ХОЯТ передали станционникам на полмесяца раньше предполагавшегося срока. Досрочно соорудили стену в грунте. Досрочно выполнили дренаж на территории АЭС. Досрочно — не потому, что нормы слишком гуманны. Людьми руководил энтузиазм — начальник посильнее любого администратора. Энтузиазм активизировал и творческие силы. Так, дренажную систему вдоль пруда-охладителя построили по упрощенной схеме, благодаря удачно найденному оригинальному решению.
Работать там было в самом деле страшно. ХОЯТ, как тогда говорили, оказался на трассе “прямого прострела” радиации — мощного потока излучения от четвертого энергоблока. Саркофаг к тому времени еще не построили.
ХОЯТ — хранилище отработанного ядерного топлива — есть на любой атомной электростанции как необходимый технологический элемент и не вызывает особых эмоций ни у кого из работающих. После определенного срока выдержки эти отходы следует отправлять на перерабатывающие заводы. На ЧАЭС начали строить свой ХОЯТ для второй очереди станции до “войны”. Да не успели.
Теперь этот участок испытывал людей на мужество. Он находился метрах в 150 от четвертого энергоблока. И через полтора года после аварии приборы постоянно показывали здесь до двух рентген в час.