После нас - хоть потом
Шрифт:
– И вот, стало быть, в чем весь вопрос… - раздумчиво и неторопливо продолжал тем временем Африкан.
– Готов ли народ Баклужино отдать свою свободу в рост?.. Нет, не готов. Не прижало еще как следует… Значит, первейшая задача «Красных херувимов» - сделать так, чтобы прижало… А чем занимаются «Красные херувимы»?.. А Бебель знает чем, прости мою душу грешную!.. Взять того же Панкрата… Кремень-человек, да и в порядочности ему не откажешь…
– А откажешь - пристрелит, - тихонько, не без ехидства примолвил полный блондин Клим Изузов.
Панкрат немедленно дернулся и
– Может и пристрелить… - с уважением согласился Африкан, тоже, видать, обладавший чутким слухом.
– И как же этот кремень-человек приближал Пресвятую нашу Революцию? А никак. Перебил пол-Парламента, развлек народ, желтую прессу потешил… Панкрат!..
– с мягкой укоризной молвил протопарторг, поворачиваясь всем корпусом к Кученогу.
– Не пойму я: ума ты, что ли, решился?.. Вместо того чтобы ни в чем не повинных людей поприжать, ты тех, кто действительно виноват, прижимать вздумал! Да разве ж так революцию делают? Вон, смотри, карниз универмага на одном заклинании держится! Ну так и перекрести его разок, а лучше перезвезди - рухнет, да еще и, глядишь, кого-нибудь придавит! Вот тут-то народ и всколыхнется… Это уже не на колдунов, смекнет, это на нас карнизы падают… Словом, работать еще с населением и работать…
Африкан приостановил свою плавную речь и поднес чашку к губам, а Выверзнев, воспользовавшись такой оказией, оглядел исподтишка собравшихся. Панкрата крутила судорога. Был он, во-первых, не согласен, во-вторых, разобижен. Остальные тихо качали головами - то ли дивясь мудрости протопарторга, то ли наоборот. Большеглазая Ника смирно сидела в дальнем конце стола и восторженно пялилась на Африкана… Этакий тополек в красной косынке…
Наконец чашка звучно коснулась блюдца.
– Вот глядите вы все на меня и думаете… - со вздохом продолжал Африкан.
– И чего, дескать, ради этот старый хрен границу переходил? По воде, аки посуху… Не сиделось ему в Лыцке!..
После таких слов головами качать вмиг перестали. Панкрата - и того слегка отпустило… Судя по всему, с предисловием протопарторг покончил. Сдвинул сурово лохматые пегие брови, упер бороду в грудь и вновь надолго задумался.
– Суета, суета… - молвил он, вскидывая многомудрые, исполненные глубокой скорби глаза.
– А того не помним, что, не будь рядом православного социалистического Лыцка - прихлопнул бы Глеб Портнягин подполье - ровно муху… ан боязно!.. Знает, поганец, что вдоль границы дождевальные установки «Фрегат» наготове… Как пройдут, орошая святой водой, - мало не покажется! Потому он и НАТО науськивает… Да кто это меня там всю дорогу за рясу дергает?!
Все вздрогнули и диковато переглянулись. Мысль о том, что кто-то из присутствующих мог залезть под стол и подергать за край рясы Африкана, не укладывалась в головах. Протопарторг нахмурился, с кряхтеньем запустил руку под сахарно-белые висячие складки скатерти и, к изумлению присутствующих, извлек за шкирку крупного домового дымчатой масти.
– Ба!
– сказал он грозно и насмешливо.
– Анчутка? Ты, брат, откуда?..
– А он… А она… - Вцепившись коготками в рясу и тыча пальчиком то в Нику, то в Аристарха, домовичок принялся упоенно закладывать всех подряд.
– Панталончики сплела - кружевные!.. А вот он святой водой брызгать хотел!..
– Ай-яй-яй-яй-яй… - огорчился Африкан.
– Нехорошо… Нехорошо Божью тварь мучить… - Он оглядел сходку. Один лишь Клим Изузов догадался скроить умильную физию, отчего окончательно стал похож на подсвинка. Остальные глядели на дымчатую нечисть с оторопелой брезгливостью. Старейший подпольщик Маркел Сотов отпрянул и занес троеперстие, явно собираясь перекрестить домовичка, но столкнулся со взглядом протопарторга - и троеперстие увяло, скукожилось, уползло под стол…
– Эт-то еще что за чистоплюйство?!
– прикрикнул Африкан на всех сразу.
– Вы где? В Лыцке или в Баклужино?.. Пусть она нечистая, а все же сила!.. Ишь, скосоротились! Вот придете к власти - тогда и кривитесь - сколько влезет!.. А пока что нам любой союзник сгодится - чистый, нечистый…
Никто уже не смел и слова молвить. Протопарторг еще раз фыркнул негодующе, но, кажется, помаленьку успокаивался… Пронесло грозу.
– Так о чем бишь я?..
– рек Африкан, оглаживая широкой ладонью нежную дымчатую шерстку. Домовичок довольно заурчал.
– Ах да, Лыцк… Лыцк помогает нам во всем, поможем же и мы Лыцку… Наступают для Лыцка черные дни, и приблизить их - наша святая обязанность! Если вера не закалена в пламени - грош ей цена… Это - первое. Второе… Святыня. Ну как в черные дни без святыни?
– Африкан приостановился и пытливо оглядел собравшихся. Те сокрушенно замотали изможденными от сочувствия лицами. Да уж, без святыни в черные дни - это ложись и помирай…
– Что делать конкретно?..
– продолжал чудотворец.
– Об этом я скажу каждому по отдельности - и в самое ближайшее время… Ну а пока…
Протопарторг не договорил, потому что в ночи за окном оглушительно грянуло, стекла содрогнулись, взрывной волной настежь распахнуло форточку. Проспект Нехорошева огласился испуганными удивленными вскриками…
– Панкрат… - опомнившись от изумления, с упреком сказал Африкан.
– Ну ты что ж, другого времени найти не мог? Твоя работа?..
– Нь-нь… - начал было Кученог - и беспомощно толкнул локтем Аристарха.
– Не наша… - торопливо перевел Ретивой.
– Мы сегодня вообще ничего не планировали… Кроме изъятия компромата, конечно…
Тогда протопарторг пристально взглянул на Выверзнева. Тот лишь мелко потряс головой и, поскольку пиджак так и так уже был расколдован, повторно осенил себя крестным знамением - неповинен, мол…
– Шумно живете, - заметил Африкан и встал, по-прежнему держа домовичка на руках.
– Ну, что ж… Спасибо, хозяйка, за чай!.. Посидели - пора и честь знать…
Тонкий политик Клим Изузов приблизился к протопарторгу и с умильной миной почесал Анчутку за ухом.
– Расходиться - по одному?
– озабоченно спросил старый подпольщик Маркел Сотов.
– Да почему же по одному?..
– удивился протопарторг и лукаво покосился на Николая.
– Расходитесь - как хотите… Хоть толпой, хоть под гармошку… Верно я говорю, полковник?
За столом остались двое: Выверзнев и Ника - оба в полном оцепенении. Особенно Ника. С застывшей восторженной улыбкой она глядела во все глаза на то место, где еще недавно сидел Африкан, и иных признаков жизни не подавала… Интересно, надолго это с ней? Вот бы надолго!.. Николай достал сотовик.