После России
Шрифт:
– Владимир Егорович, я просто хочу сказать: у нас тут гуманитарная катастрофа, понимаете? Голод, холод, эпидемии. – Мамашев сжался, потом встал с кресла и скользнул к рабочему столу. – Вы ведь понимаете значение Москвы для судеб этой страны. Нашей страны. Родины. Посмотрите, в каком состоянии город. Если дело дойдёт до уличных боёв… ну, в городе… Опять взрывы. Паника. Снабжение почти не действует… Я уже говорил, впрочем. Вода… вот тут мне подготовили справку… Вы знаете, что сегодня ночью выведена из строя последняя линия метро? Потеряна связь с некоторыми районами города. – Мамашев говорил и говорил, явно не решаясь перейти на какую-то важную тему.
Владимира
«Варвар! Откуда ты на нашу голову свалился? Жили же нормально, никто не жаловался! Может, зря я напросился на эту встречу? Но делать-то что? Они уже по всем каналам выходят, надо определяться. А то потом окажусь одним из этих, борцов за Россию… Ох, главное, чтоб не убили. Свои придут – отмажусь. Обидно будет погибнуть вот так вот… под конец». – Кирилл Валерьянович тоже молчал, затравленно глядя на собеседника.
– Вы не верите в русское дело? Думаете, всё кончено? – заговорил Пирогов, резко встав с кресла.
– Да верю я! Верю, и Россию люблю. И вами… э-э-э… восхищаюсь… да… вот… С самого начала! Но и вы меня поймите! Вы скажите мне как верховный правитель… э-э-э… России, может, я чего-то не знаю? Есть, может, какие-то скрытые ресурсы? Когда они будут задействованы? И вот ещё, деликатный вопрос… Мне сказали, что минируются целые массивы, людей выселяют, говорят, что это для обороны… Но это же безумие, Владимир Егорович!
«Как интересно, оказывается, уже все минируют. Шустро они. И этот хмырь не так уж и отрезан от информации, как говорит!» – подумал Пирогов, думая, что на это отвечать.
– Вам правду сказать или наврать, Кирилл Валерьянович? – Пирогов подошёл вплотную к пахнущему страхом и дорогим парфюмом московскому мэру.
– Правду, – неожиданно твердо сказал тот.
– А ты не обделаешься от правды, жопа трусливая? – Пирогова понял, что теряет самообладание, но решил уже не сдерживаться. – Не обмараешь свой костюмчик? Я тебе вот что скажу, сука! Плевать мне на твою Москву! И на Москву, и на дорогих ваших москвичей! Мы тут Россию спасаем, а не Москву вашу! Россию! Москвы не будет – и что? Россия-то останется – вот что главное! Поэтому войска готовятся дать отпор сепаратистам! Поэтому если надо будет взорвать весь город, чтобы остановить продвижение вражеских войск, мы будет взрывать! Все подряд, включая Кремль, понятно? И главное скажу: мне бежать некуда. И мне, и моим ребятам. И тебе, говнюк, не удастся отмазаться! Сухим и чистым выйти из нашей вонючей речки ты не выйдешь, это я тебе гарантирую. Я буду отстреливаться до последнего патрона! А если ты, мразь, будешь тут задом вилять перед союзниками, я тебя напоследок за яйца повешу, понял? Вот на этой твоей люстре красивой! Подарок будет союзничкам! Понял меня?
– Понял. Зачем вы так? Просто скажите, что мне делать? – Мамашев стоял бледный и жалкий. «Убьёт прямо сейчас. Ненавижу, быдло проклятое, ненавижу…»
– Пей валерьянку, дурак! Валерьянович! А чтобы ты тут не обделался раньше срока, я тебе скажу: в ближайшее время всё кончится… Наступление сепаратистов остановится. Китайцы придут нам на помощь. Ударят им в тыл. Потребуют отмены Рижских договоров. А потом займемся тобой, твоими махинациями!
«Даже этот осмелел, прямо в лицо говорит, что скоро конец. Даже этот!» – Пирогов вышел из кабинета и в кольце охраны пошёл длинными коридорами к лифту.
Позволить этому приспособленцу остаться при своём, конечно, было большой ошибкой. Пирогову и самому казалось логичным поставить на руководство Москвой лидера местного подполья, который преподнёс город ему на блюдечке. Но тогда решили, что он нужнее в правительстве, Фадеев назначил его вице-премьером и поручил курировать формирование административных органов на освобождённых территориях. Что с ним стало – Пирогов не знал: последний раз Заварзин выходил на связь из штаба Дробакова, присылал информацию по назначениям в Перми и свои идеи по формированию власти на Урале. Между прочим, Заварзин был категорически против Мамашева, хотя каких-то рациональных аргументов у него не было. Надо было его слушать!
У выхода Пирогов оказался перед небольшой толпой людей – это была делегация горожан, направлявшаяся в мэрию.
Увидев верховного правителя, люди оживились.
– Владимир Егорович, спаситель вы наш! Что же происходит? Когда же это кончится? Есть нечего! Воды нет! Дети! Бандиты напали! Разбомбили всё! Зачем вы всё это устроили? – неслось со всех сторон.
Охранники окружили его плотным кольцом, отделяя от людей, но сам он решил, что прятаться и убегать глупо.
– Мы переживаем очень сложный момент. Я понимаю, как вам сейчас трудно. Но это ненадолго. Надо ещё немного потерпеть – и всё устроится! Буквально на днях китайцы потребуют прекратить войну! Бразилия и Индия уже требовали в Совете Безопасности ООН остановить наступление на Москву хотя бы из гуманитарных соображений! Сибирь и Урал на грани краха! Дайте нам ещё несколько дней – и вы сами увидите перелом! Сначала остановим свору под Москвой, а потом отбросим и погоним до Тихого океана! Россия возродится! – Пирогов говорил очень спокойно, уверенно, люди заворожено слушали. На какой-то момент он даже сам поверил своим словам.
– Что вы его слушаете? Он же врёт! – пронзительно закричала женщина, стоявшая чуть в отдалении. – Он нам врёт, чтобы успокоить! Сейчас сядет и уедет в удобный бункер, а мы тут помирать будем!
Кое-кто из толпы зашикали на неё. Охрана насторожилась.
– Правильно она говорит! Сколько можно врать-то? Проиграно всё дело, а вы упираетесь, только зря губите и людей и город! – услышал Пирогов с другой стороны и увидел седобородого деда, который, как ему показалось, минуту назад одобрительно его слушал.
– Да вы не слушайте их! Не слушайте! – люди из толпы обступили женщину, как бы прикрывая её. – Она от стресса… Мы потерпим! Ура! Россия! Россия!
Пирогов сделал знак охране и, не прощаясь, пошёл к машине.
«Опять эта жалкая ложь про китайцев! Сколько можно её повторять? Никто в это уже не верит, а мы врём и врём, – злился он, садясь в лимузин. – Бедные люди, бедная Россия, куда все катится?!»
***
Включился коммуникатор, просигналив о вызове из секретариата патриарха. «Ещё и этот старый хрен! Сил никаких нет, только ему я ещё про китайцев сегодня не рассказывал!» – злобно подумал Владимир Егорович и перевёл изображение на экран перед собой.
– Ваше высокопревосходительство, его святейшество спрашивает, можете ли сейчас с ним поговорить? – спросил с экрана моложавый мужчина в рясе.
– Лично? Или так? Так – готов, а приехать не смогу, совсем нет времени! – равнодушно ответил Пирогов, глядя сквозь бронированные стёкла на кортеж охранников. Мимо пронесся сгоревший дом, закрытый огромным транспарантом: «Мы вместе сделаем Россию единой, сильной! Владимир Пирогов».
– Его святейшество готов общаться по коммуникатору. – Картинка на экране сменилась, и Пирогов увидел патриарха в обыденном облачении и белом клобуке.