После ссоры
Шрифт:
Возвращаюсь в гостиную; мать Тессы меряет шагами комнату. Она бросает на меня резкий взгляд, словно хищная кошка, почуявшая добычу.
– Где она?
– Она не хочет выходить. Уходите и больше не возвращайтесь сюда. Я не шучу, – сквозь зубы выговариваю я.
Она удивленно изгибает бровь.
– Ты мне угрожаешь?
– Можете понимать это как хотите, но вам лучше держаться от нее подальше.
Эта женщина с идеальным маникюром, такая собранная и чопорная, смотрит на меня с жестокостью и коварством – подобный взгляд я видел лишь у некоторых людей из компании Джейса.
– Это все ты виноват, – спокойно говорит она. – Ты запудрил ей мозги: она перестала думать своей головой. Я знаю, что ты делаешь. Я была с такими мужчинами. Когда я увидела тебя в первый раз, я поняла, что от тебя стоит ждать одних неприятностей. Я должна была заставить Тессу сменить комнату, чтобы избежать этого. Ни один мужчина не посмотрит на нее после этого… после тебя. Только посмотри на себя.
Махнув рукой, она идет к двери.
Я выхожу за ней в коридор.
– В этом и суть, разве не так? Что никто не посмотрит на нее, кроме меня. Она не будет ни с кем другим, – гордо заявляю я. – Она выберет меня, а не вас; меня, а не кого-то другого.
Она разворачивается и подходит ко мне.
– Ты настоящий дьявол, и я этого так не оставлю. Она моя дочь, и ты ее недостоин.
Я быстро киваю головой и уверенно смотрю на нее.
– Постараюсь не забыть об этом, когда сегодня вечером лягу в постель с вашей дочерью.
Как только эти слова срываются с моих губ, она изумленно открывает рот и замахивается, чтобы дать мне пощечину. Я хватаю ее за запястье и медленно опускаю ее руку. Я ни за что не подниму руку на нее или любую другую женщину, но и ей этого не позволю.
Как можно шире улыбаюсь ей на прощание, а потом захожу назад в квартиру и хлопаю дверью у нее перед носом.
Глава 40
Я на мгновение замираю, уперевшись лбом в дверь, а когда поворачиваюсь, вижу маму: она стоит в гостиной с кружкой кофе в руках и смотрит на меня покрасневшими глазами.
– Где ты была? – спрашиваю я.
– В ванной, – отвечает она подрагивающим голосом.
– Как ты могла сказать Тессе, что ей лучше уйти? Что ей лучше оставить меня?
Я понимал, как она расстроилась, но это было слишком.
– Потому что, Хардин, – вздыхает она, поднимая руки, будто объясняет мне что-то очевидное, – ты недостоин ее. Ты сам это знаешь. Я не хочу, чтобы с ней вышло так же, как с Натали и другими. – Мама качает головой.
– Знаешь, что будет со мной, если она уйдет, мам? Мне кажется, ты не понимаешь… я не могу без нее. Я знаю, что недостоин ее, и каждую секунду жалею о том, как с ней поступил, но я могу стать достойным Тессы. Уверен, что могу.
Хожу по комнате взад-вперед.
– Хардин… это точно не продолжение твоей игры?
– Точно, мама… – Я опускаю голову, пытаюсь успокоиться. – Для меня это не игра, только не в этот раз. Я люблю ее, я правда люблю ее. – Я поднимаю взгляд на мою замечательную, добрую маму, которой пришлось через столько пройти. – Я так люблю ее, что даже не могу выразить это словами, потому что я и сам этого не понимаю. Я никогда не думал, что смогу такое почувствовать. Но она – мой единственный шанс быть счастливым. Если она уйдет от меня, я этого не переживу. Не переживу, мам. Она – моя единственная возможность не остаться в одиночестве на всю жизнь. Не знаю, какого черта я сделал, чтобы заслужить ее – даже не представляю, – но она меня любит. Представь, каково это, когда тебя любят, несмотря на все твои отвратительные поступки? Она слишком хороша для меня, и все же она меня любит. А я даже не понимаю за что.
Мама вытирает глаза, и я на мгновение замолкаю. Продолжать трудно, но я все же говорю:
– Она всегда поддерживает меня, мама. Всегда прощает, даже когда не должна прощать. Всегда знает, что сказать мне. Она успокаивает мне, но в то же время бросает вызов – и для нее я хочу стать лучше. Я знаю, что я ужасный человек, я в курсе. Я натворил столько дерьма, но Тесса не может уйти от меня. Я больше не хочу быть один, но никого другого я не полюблю – только ее. Я чувствую это, мам. Она – мое самое большое прегрешение, и ради нее я готов отдать свою душу.
Выпаливаю все это на одном дыхании, а когда я замолкаю, то вижу, что у мамы щеки мокрые от слез. Но она смотрит не на меня.
Я оборачиваюсь: позади меня, уперев руки в пояс, стоит Тесса; ее глаза полны удивления, а лицо все в слезах, как и у моей матери.
Мама сморкается, а потом говорит:
– Я пойду прогуляюсь немного… дам вам побыть вдвоем.
Она обувается, берет пальто и идет к выходу.
Мне ужасно неудобно, что ей приходится идти куда-то в канун Рождества, в такую метель, но сейчас мне надо побыть наедине с Тессой. Как только мама выходит, я подхожу к ней.
– То, что ты сказал… только что… это все правда? – спрашивает она сквозь слезы.
– Ты же знаешь, что да, – отвечаю я.
Уголки ее губ слегка поднимаются, она протягивает ко мне руку, а затем кладет ее мне на грудь.
– Я хочу узнать, что ты сделал.
– Конечно… только пообещай, что постараешься понять…
– Расскажи мне, Хардин.
– Пойми, что я не горжусь всем этим.
Она кивает, а я делаю глубокий вдох, и мы присаживаемся на диван.
Даже не знаю, черт возьми, с чего мне начать.
Глава 41
Хардин бледнеет. Потирает руками колени. Проводит рукой по волосам. Смотрит в потолок, а затем снова опускает взгляд. Глубоко внутри он, наверное, надеется, что это поможет избежать беседы.
Но наконец начинает:
– Еще в Англии у меня была дерьмовая компания друзей. Думаю, они были такими, как Джейс… Мы придумали такую штуку… типа игры. Выбирали девушек друг для друга и соревновались, кто первым трахнет свою.
Внутри у меня все обрывается.