Последнее танго в Тегусигальпе
Шрифт:
Ай-Цокотль, как завороженная смотрела на глиняную табличку со списком блюд.
– Слушай, И-Цуль, а я не знала, что здесь подают мозги тольтекских жрецов. Но так дорого!..
– Да, говорят, что те, кто их отведает, причастится мудрости, - улыбнулась И-Цуль.
– Ты пробовала?
– восторженно захлопала ресницами Ай-Цокотль.
Ресницы - густые и объемные - были единственной деталью внешности подруги, которой И-Цуль немного завидовала.
– Мне не понравилось, - сообщила она.
–
– Снова взмах ресниц.
– Невкусно?
– Нет. Очень вкусно. Но потом как-то грустно. В общем, быть мудрой - не очень-то приятно.
На закуску девушки решили отведать немного дурманящего пульке под сигары.
Наверное, И-Цуль просто устала, но голова у нее мигом закружилась.
– Хорошо, - вздохнула наивная Ай-Цокотль.
– Как же я тебе завидую! Ты каждый день так живешь…
Обычно И-Цуль высокомерно усмехалась в ответ на эти, не лишенные подобострастия, замечания, но сейчас ее будто прорвало (наверное, табак и пульке были тому виной).
– Глупенькая Ай-Цокотль! Ничего особенно хорошего в такой жизни нет, можешь мне поверить. Она… она невообразимо скучна. Ведь каждый день - одно и то же. Утром-днем-вечером - ты носишься как голодная мартышка по банановой роще. А потом - пустота, Ай-Цокотль. Полная пустота. Ты понимаешь, что люди не любят тебя - они тебе завидуют, боятся тебя, в лучшем случае ищут от общения с тобой какой-то выгоды для себя. Но сама ты, как личность, никому не интересна. Извини, Ай-Цокотль, я, наверное, говорю лишнее?
– Нет-нет. Мне интересно!
– Каждый вечер одно и то же! Я понимаю, что растрачиваю себя впустую. Да, мне доступно то, что простые смертные никогда не увидят. Но у меня нет самого главного. Я понимаю, что знала, на что соглашалась. Но это так грустно.
– А что случится, если ты полюбишь?
– Ну, во-первых, меня выгонят из храма. А во-вторых, наверное, я удостоюсь вечного блаженства.
– О, так ты же счастливая!
– Ну, это смотря как посмотреть. По правде говоря, мне кажется, там, с той стороны, ничего нет. Доказать ведь это не могут…
«Ох, по-моему, я перебрала с пульке!» - подумала девушка, но остановиться уже не могла.
Подруга сосредоточенно кивала головой.
– А ведь так хочется пошалить, - продолжала И-Цуль.
– Пожить обычной человеческой жизнью. Сделать что-нибудь запретное…
– Я тоже всегда мечтала знаешь, о чем?..
И-Цуль с облегчением затянулась сигарой. Похоже, она переоценила опасность, которую могла бы представлять подруга. Ай-Цокотль и сама порядком опьянела, и ей тоже не терпится выдать какой-то глупый, маленький, даром никому не нужный секретик.
– О чем?
– Попасть к притон, где мужчины смотрят на обнажающихся под музыку танцовщиц.
– Ты имеешь в виду тцриптицль?
– удивилась И-Цуль.
– Не могу поверить, что ты никогда не видела нагих девушек.
– А не в них дело, я на мужчин хочу посмотреть.
Вдруг И-Цуль замерла. Это была не такая плохая мысль. Во всяком случае, в мужском тцриптицль-притоне ей бывать не приходилось. Хотя она и знала, где располагается два или три из них.
– Слушай, Ай-Цокотль! А это мысль! Я придумала, как нам туда попасть!
И-Цуль изложила свой план, и девушки радостно засмеялись.
«Мы все-таки дуры пьяные!» - думала И-Цуль.
Главное опьянение давало не пульке. За годы работы И-Цуль привыкла к этому пойлу. Она знала нескольких жрецов и просто прислужников храма, которые хлестали пульке, будто воду.
Нет. Подлинное опьянение принесла сигара. Мир перед глазами раскачивался и слоился. И-Цуль знала, что еще затяжка-другая - и начнутся видения. Такое состояние девушка не столько не любила, сколько боялась его. Поэтому, когда она почувствовала, что мир вокруг нее закачался и замерцал, она затушила окурок о дно золотой пепельницы.
Она расплатилась с прислужником, щедро оставив ему на чоколатль.
Оседлав носилки, девушки направились обратно, к храму Дымного Зеркала. Миновав суровых стражников на входе, И-Цуль и Ай-Цокотль уверенно направились по запутанным коридорам к помещению, где хранилась одежда. Но были там не только тряпки, но и кое-что еще. Хранились там, например, парики, накладные бюсты - отголоски тех времен, когда женщин в Храм Дымного Зеркала еще не пускали, и их роли вынуждены были играть мужчины.
Впрочем, накладные бороды тоже имелись. Именно за ними девушки и пришли.
Пожилой смотритель храмового помещения поворчал для вида, но требуемое выдал.
«Какая прелесть! Он тоже в меня влюблен!» - подумала И-Цуль.
Она подарила старику одну из лучших своих улыбок и поняла, что теперь дедушка может умереть счастливым.
Хихикая, девушки подвязывали к подбородкам колючие бороды. Конечно, на мужчин они похожи не стали, но, насколько знала И-Цуль, в тцриптицль-притонах всегда царил полумрак.
Город тоже погрузился во тьму. Лишь горели огни на бульваре Вицлипуцли - самом злачном месте Колана.
Туда-то и направились, незаметно выскользнув их храма, девушки. Рабы-носильщики пусть дожидаются.
Не сказать, что на двух бородачей в ночи не обращал внимания никто из случайных прохожих. Их сторонились. И тому были причины. Ведь городские жители всегда тщательно брились, а вот дикие крестьяне ходили с растительностью на лице.
«Дойдем, пожалуй, без приключений, - подумала И-Цуль, - если только на других бородачей, настоящих, не нарвемся».