Последний бой Лаврентия Берии
Шрифт:
– Значит, врач той ночью на дачу все-таки приезжал! – воскликнул Павел. – А Лаврентий Павлович говорил, там никого не было…
– Врач для этого не нужен, – качнул головой Меркулов. – Вся охрана и обслуга кунцевской дачи обучена простейшим медицинским процедурам. Любой из них может сделать внутривенный укол. Но вот редкий заграничный препарат, не прошедший клинических испытаний, они самостоятельно достать не могли. И даже нашим заговорщикам неоткуда было бы его взять. Вы меня понимаете? И если все так, то 5 марта и 26 июня – звенья одной цепи. Найдите тех, кто стоял за переворотом, и вы узнаете, кто убил товарища Сталина и, полагаю, выясните еще много интересного. Но этим буду заниматься уже не я. А теперь позвольте, я скажу несколько слов товарищу майору.
– Мне выйти? – спросил Молотов.
– Нет, что вы… Он может еще раз помыть руки…
…Меркулов снова включил воду и присел на край ванны, прислонился плечом к стене.
– Прощу прощения, товарищ майор. Я немного разволновался. Но это неважно. У меня к вам несколько вопросов. Вы еще увидите Маленкова?
– Он ждет нас сегодня же вечером.
– Хорошо. Расскажите ему все, до последнего слова. А теперь запомните этот номер…
Меркулов написал карандашом на кусочке салфетки телефонный номер и, после того как Павел повторил его про себя несколько раз, порвал бумагу на мелкие клочки и спустил в раковину.
– Пусть он тоже его запомнит, ни в коем случае не записывает. Скажите… дословно скажите: это номер девушки, официантки, такой… сдобненькой, с круглой попкой и капельными ножками. Пусть запомнит в точности, поняли?
– Чего тут не понять: пароль и отзыв, – пожал плечами Павел.
– И когда к нему придут с таким номером, пусть расскажет этим людям все, что знает. Теперь второй пункт повестки дня: вы еще увидите Лаврентия?
Павел замялся на мгновение. Он помнил приказ Берии: выйти сегодня вечером от Маленкова, стряхнуть «хвост» и сразу отправляться на вокзал. Но вдруг у Меркулова важное дело?
– Трудно сказать. Это зависит от обстоятельств. Я могу к нему попасть еще один раз, если надо передать что-то важное.
– Очень важное… – Меркулов достал из кармана маленькую коричневую ампулу.
– Что это?
– Простая вещь. Цианистый калий. Единственное, чем я могу помочь Лаврентию. Сумеете передать?
– Ради такого случая схожу туда еще раз.
– И последнее. Вячеславу Михайловичу ничто не грозит. А вы после сегодняшнего визита находитесь в большой опасности. Поэтому, как только все выполните, немедленно отправляйтесь на вокзал и уезжайте. Вот деньги, этого на первое время хватит, а там устроитесь, вам не привыкать к нелегалке…
– Забавно, – горько усмехнулся Павел. – Лаврентий Павлович велел мне то же самое. Попросить у вас деньги из фонда на непредвиденные расходы и…
– Вот уж здесь, – перебил Меркулов, – я не нуждаюсь в советах. Даже в советах Лаврентия…
– …Как чувствует себя заключенный? – поинтересовался Павел.
– Как обычно… – удивленно ответил майор, начальник караула. – Не жаловался.
– Что-то он часто стал терять сознание на допросах. Меня это не устраивает. Проводите-ка в камеру.
– В камеру, так в камеру… – пожал плечами майор. – Пойдемте, коли так…
Берия сидел на койке, прислонившись спиной к стене. Лицо его даже не дрогнуло. Лишь когда закрылась дверь, он повернулся к Павлу и отрывисто, зло бросил:
– Зачем пришел? Жить надоело?
– Меркулов рассказал кое-что интересное, – в тон ему, тоже резко сказал Коротков. – А главное, он попросил помочь вам бежать отсюда, и я не мог не согласиться.
– Бежать? – надо же, и Берию, оказывается, можно удивить. – Кто из вас рехнулся, ты или он?
Вместо ответа Павел достал из кармана маленькую коричневую ампулу и аккуратно положил на стол. Берия несколько секунд смотрел на нее, потом улыбнулся чему-то, что понимал только он, и положил ампулу в карман.
– Вы знаете, что это такое? – задал Павел ненужный вопрос.
– Конечно. Спасибо и тебе, и ему. У Никиты есть все, а вот таких друзей у него нет… Ну, рассказывай, что интересного поведал вам Всеволод?
Выслушав отчет о встрече, Берия глубоко задумался, время от времени качая головой.
– Ну и как тебе кажется эта история?
– Я вот чего не понял, – сказал Павел. – Если все правда… а это очень похоже на правду! – но если так, то почему убийцы не подменили результаты анализов, это ведь так просто было сделать? И никто бы ничего не узнал. Так четко все продумали, достали редчайший препарат и так глупо прокололись.
– Не думаю, что они прокололись, – покачал головой Берия. – Когда были получены эти результаты?
– Утром 5 марта.
– Тогда все понятно. Просто ты кое-чего не знаешь. Мое назначение на пост министра внутренних дел состоялось вечером 5 марта, а до тех пор оно держалось в секрете. И что из этого следует, майор? Думай же! Чему тебя столько лет учили?!
– Вы хотите сказать… – задумался Павел. – Ну да, конечно! Эти анализы собирались пустить в ход по «делу врачей»! Врачи-убийцы отравили товарища Сталина – и никто никогда не будет искать других объяснений! Я не удивлюсь, если само дело затевалось ради этого. Утром 5 марта убийцы еще не знали, что вы станете министром и они уже не смогут ни дать ход этим документам, ни уничтожить их!
– Молодец! – Берия накрыл ладонью лежащую на столе руку Павла. – Хорошо соображаешь. Если когда-нибудь увидишь Привалова, скажи, я рекомендую тебя для работы в «службе № 1». А теперь слушай дальше. До самого вечера в курсе предполагаемых кадровых назначений были четыре человека: Маленков, Булганин, Хрущев и я. Некоторые спорные назначения мы обсуждали с другим членами Политбюро, но МВД это не касалось, тут все было решено заранее.
– Но как же тогда… – Павел на мгновение запнулся. – Получается, Хрущев… он ведь знал о назначении и не приказал уничтожить эти документы. Получается, что он… невиновен?
– Смотря в чем, – сказал Берия. – Скорее всего, в наших рассуждениях нет ошибки: он приехал на дачу вечером 1 марта, увидел Сталина в том состоянии, в каком тот пребывал, и сказал начальнику охраны что-нибудь вроде: «Ты что наводишь панику и шум? Видишь, товарищ Сталин крепко спит! Нас не тревожь и товарища Сталина не беспокой». То, что он и передал мне сначала через вас, а потом на допросе. Игнатьев был свидетелем этого и впоследствии использовал его приезд для шантажа. А то, что это был не инсульт, а отравление, они могли и не знать. Это знал только человек, который сделал смертельный укол, и те, что были с ним связаны. Кто это, мы уже не выясним, и Маленков тоже не сможет.