Последний час надежды
Шрифт:
— Ты хочешь убедиться, что остальные «солдаты» такие же?
— Да, — она тряхнула головой. — Или не такие.
— Самолёт через три часа, — напомнила София. — С чего начинаем? Стоунхендж?
— Нет, — возразила Ники. — Пусть будет вторым или третьим. Начнём с Антарктиды. Я там никогда не была.
София поёжилась.
— Тогда заедем вначале за тёплыми вещами.
Трое, остров Росса, 9 августа 2010 года, 13:30
Мы прибыли на американскую станцию не одни — проще всего оказалось стать гляциологами и вулканологами, и не пытаться найти независимый рейс.
Новые знания ложились в память легко и изящно, а те, что впитывались в предыдущие разы, незаметно уходили в сторону. Ники говорит о многих столетиях. Видящие могут запоминать намного больше? Интересно, как?
— Память тоже распределяется по фазовой координате, — вполголоса ответила София. — Ничего удивительного.
Вот математика мне давалась тяжело. Не те основы, что проходили в университете, а фундаментальная, самые горние, где только небожители могут видеть великий смысл в хитросплетении формул. София отвечала на мои вопросы, терпение её не истощалось ни разу.
Ничего удивительного. В бриллиантах огранки «Феникс» сто одиннадцать граней. Ничего удивительного. И так понятно, даже и ежу.
София рассмеялась, подняла взгляд.
— Один-один, — она поманила меня пальцем. — У тебя сейчас много сознаний, если можно так сказать. И память распределяется между версиями. Вот и ответ.
Мы сидели в комнатушке в лабораторном здании — она же была и спальной. Такого наплыва людей на станцию Мак-Вайлен не было уже давно. Ники ушла побродить по склонам Эребуса со здешними вулканологами. Попросила её пока не сопровождать.
Была и третья нить. А может, их было больше. Возможно, была такая, где я не смог выбрать никого из них, и мы оставались все вместе просто потому, что что не могли друг без друга. Все без любого. Я потряс головой, расщепление иногда возвращалось.
София поймала меня за руку. Краткий момент дурноты.
Да, я помнил, как сказал Ники, что определился в своих чувствах. Ждал бурной реакции, слёз, чего-то ещё. Но она просто обняла меня и попросила — не выгонять её из моей жизни.
Но помнил, правда, смутно, и другое — как говорил то же самое Софии. Она плакала всю ночь, а потом отпустила меня, Но я знал, что в её снах всё будет иначе.
— Ты всё ещё боишься, — София привлекла меня к себе. — Боишься, что где-то рядом другой твой выбор рассеется и пропадёт. И пытаешься быть повсюду. Не бойся.
— Легко сказать, — если бы можно было перестать бояться усилием мысли. — Есть простые способы?
— Есть, — подтвердила София и вдруг, неожиданно, дала мне пощёчину.
И мысли снова вправились.
— Прости, — она обняла меня. — Перестань бояться. Перестань!
Она отпустила меня. И… вернулось ощущение, что я сам по себе. Ни с кем.
— Хорошо, что нас только две, — рассмеялась София. — Хотя я не уверена, что остальные выжили бы. Всё в порядке? В голове?
Теперь было всё в порядке. Надолго ли только.
— Лекарство всегда со мной, — она показала ладонь. — Иди сюда. Ты хотел посмотреть на проекцию тессеракта?
— Спокойно, — подтвердила Ники. Румяная и холодная. Нам с Софией стало даже завидно. — Можно выходить. Брюс, с тобой всё в порядке?
Они встретились с Софией взглядами. Я ощущал, что был обмен, но ничего не услышал, не почуял.
— Ты привыкнешь, — Ники взяла меня за руку. — У всех по-своему, кто-то привыкает за неделю, кому-то нужно много лет.
— А говорить тайком от меня обязательно?
Они обе вздохнули.
— Брюс, не будь занудой! Ну мы могли выйти на улицу, подышать свежим воздухом, — Ники усмехнулась. — Зачем время терять? Ладно, в следующий раз попрошу заткнуть уши.
— Идёмте, — София уже оделась. — Хочу побыстрее уехать отсюда.
— Здесь самое беспокойное место, — пояснила Ники. — Проходы турбулентны, могут выносить в опасное место.
— В кратер?
— Или высоко над поверхностью, или в море, — уточнила Ники. — На склонах Эребуса разбилось три самолёта, и только после этого все рейсы стали прокладывать подальше. В полнолуние вокруг проходов случаются мощные электромагнитные всплески. Поэтому — выключаем всю электронику метров за сто.
— Час от часу не легче, — София вздохнула.
Трое, Австралия, Юлара, 14 августа 2010 года, 13:30
У Софии было четыре гипотезы по поводу возможного поведения проходов, и пока что подтвердились три. Что есть минимум один проход, ведущий в одну из реальностей расстояния четыре и есть минимум шесть, ведущих а в одну из соседних расстояния пять. Что реальность изолируется при уничтожении доступа к проходам с той стороны, и возникает новая сетка, которая частично замещает существующие.
Чертежи, которые составила София, были красивыми и запутанными одновременно. То есть это мне они казались запутанными.
— Смотри, — София показывала кончиком карандаша. — Очень простая схема. Правило одно: на каждом перекрёстке поворачиваешь на линию справа, затем слева. И тогда обходишь одну шестую всех реальностей и возвращаешься в исходную точку через семьдесят два шага.
Ники нравилось то, что София явно нашла что-то полезное. Труднее и рутиннее всего были её опыты по изоляции целых ветвей. Когда мы «минировали» по несколько проходов во множестве реальностей и синхронно устраняли их. Заваливали землёй, камнем, снегом, чем придётся.
Правда, я пока не понимал, для чего всё это. Некоторое время не понимал.
— Смотри, — София вновь провела карандашом. — Если отсечь здесь, здесь и здесь, мы останемся в изолированной сетке из пяти с лишним тысяч реальностей. Понимаешь? Никто не сможет пройти за нами. В течение суток начнут оформляться новые проходы, в новые реальности, и тогда к нам уже не попасть.
— Как сюда попала Ники, в таком случае?
— Проход из Тессеракта к нам есть в одной-единственной фазе, — она постучала карандашом. — Своего рода шлюз. Если мы изолируем эту фазу, вторжения не будет.