Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
— Что же ты человека оставил без жизненной влаги? — После купания Пашка и сам был бы не прочь согреться.
— У него там целый арсенал, не обеднеет, — ответил улыбающийся сержант, участливо протягивая бутыль. Сам вскрыл банку, громко хлебнул, — так куда пойдём? Хонда кое-какие новости словил — в Нью-Йорке наши ещё активно баются….
— Тут проблема — у нас солярки, навскидку, на три, четыре часа ходу. Вот смотри, — Пашка отставил бутылку и попытался развернуть перед сержантом сложенную в несколько раз карту.
Савомото неловко придержал её, не отпуская свои напитки, ему тут же помог Хонда.
— О-о-о, да он в неё точно рыбу копчёную заворачивал!
— И сигареты тушил, — сержант указал на прожжённые дыры, — а мы где?
— Вот! — Нашёл нужное место на карте Хонда, — попробуем дотянуть до Лонг-Айленда, а дальше по суше.
Судно всё дальше отходило от городских пожарищ. По-прежнему было сыро и холодно. Над заливом медленно и неохотно рассеивался туман. Передышка располагает к невольному созерцанию за почти фантастическим пейзажем. Молочные лоскуты, похожие на щупальца гигантского кальмара причудливо закручивает шальной ветер, загоняя их выше, растворяя в лёгкую дымку, сквозь которую проглядывается белое пятно солнца. Периодически срывались капли моросящего дождя.
В небе иногда слышится гул, но в целом им удалось уже более полутора часов двигаться без всяких приключений.
— Я всё время прожил в мегаполисе. Я из Токио, — уточнил Хонда. К бутылке успели уже приложиться все, и у молодого человека снова открылся словесный понос, — мы редко выезжали загород, но мне порой кажется, что природа не любит людей.
Встретив непонимающие взгляды собеседников, он пояснил:
— Смотрите, чем дальше от цивилизации, чем чище небо. И дождь не так донимает.
— Нам это совсем ни к чему, дольше будем не обнаруженными, — буркнул сержант.
— Смутно помню, но это из-за ионов — их над сушей больше, — вспомнил откуда-то поплывший Хонда, — из-за пыли, смога. А облака они такие….
Снизу раздался стук, потом грохот, что-то явно упало, послышалась, судя по интонации совершенно непереводимая брань. Японцы достали оружие, насторожились.
— Такого не остановишь, — не смотря на возможные осложнения, сержант ухмыльнулся.
На палубу вывалилось тело. Нет, хозяин судна держался на ногах, но его манеру перемещения, иначе как «вывалился» не назовёшь. Подойдя к краю, нетерпеливо растиснув ширинку, он принялся пополнять водный бассейн мирового океана. При этом его так качало, что он был похож на эдакого оросителя-огородника, только морских плантаций. Наконец, затянувшаяся процедура закончилась, капитан посудины, непонимающе окинул взглядом акваторию и направил тело в сторону рубки.
— Только бы Мацуда сдуру не стал палить. Хонда! За мной! Будешь переводить! — Приказал сержант и, достав пачку американских денег, торопливо направился в рубку.
Как выяснилось хозяин судна, он же его капитан Гарри Квейлер действительно ничего не знал о нападении на Америку, находясь в запое уже третий день. Поначалу он попытался бузить мотивируя своё недовольство наглостью непрошенных гостей, но вытаращившись на толстый пресс долларов в банковской упаковке, оказавшийся в его руке, благоразумно заткнулся и заверил, что незваные гости могут располагать его судном и даже им в качестве капитана. Потом сделка подкрепилась горячительным напитком. Японцы надеялись, что сделав ещё несколько глотков, капитан отправится на койку, но тот на удивление стойко держался на ногах. Не обращая внимания, что его полусвязную речь понимают с трудом, повёл длинный рассказ о своей жизни, службе в армии, неудачной женитьбе, нелёгкой судьбе, всё это перемешивая анекдотами, пьяными шутками, икотой и отрыжкой. Поначалу Хонда пытался добросовестно переводить это путаное повествование, но вскоре, получив отмашку от Савомото, перестал.
— Куда господам китайцам надо? Японцам? Какая разница. До Нью-Йорка? Извините, до Яблока сразу не получится — соляры не хватит. Но до Стонингтона без дозаправки дойдём. А там, пожалуйста, за такие деньги, хоть на край света. И если этому маленькому китайцу, извините — японцу нравится моя фуражка, пусть забирает. Чертовски зябко, где я повесил свой пиджачок? А- а — а! Вот где я его повесил…. Ха-ха, пусть и пиджак забирает, мне не жалко, нешто я себе ещё не куплю, с такими то деньгами. Господи, на этой посудине найдётся глоток чего-нибудь не спиртного — умру от жажды. Как тебя зовут браток? Хонда? Тебя назвали в честь машины? Скажу тебе, на внедорожник ты не похож, ха-ха, маловат больно. Но знаешь, была как-то у меня машинка, «Прелюд» называлась. До сих пор облизываюсь! Какая тачка!
Оставив парня на словесное растерзание, Пашка и Савомото отошли в сторону.
— А ты тоже смотрю, запасливый, — Пашка кивнул на торчащую из кармана американца пачку купюр.
— Думал смастерить на досуге мину-ловушку. Так и не успел реализовать, — ответил сержант, — интересно, сколько там было? Ты, я видел, с передатчиком повозился?
— Закоротил слегка динамики. Ему абсолютно ни к чему знать, что происходит в мире.
— Разумно.
Распогодилось уже основательно, горизонт вообще очистился, а в высоте можно было уже рассмотреть инверсионные следы реактивной авиации.
Они уже вышли из залива, по правому борту волны бились о камни мыса Джулит. Первым вертолет заметил Хонда — чёрная муха на фоне голубого неба приближающийся со стороны берега.
— Начинается! — В досаде сплюнув за борт, сержант спустился вниз. Пашка нахлобучил по самые уши фуражку. Хонду выдавали лишь глаза — он вытащил солнцезащитные очки.
— Береговая охрана, — сказал капитан, — я их тут всех знаю, и они меня как облупленного.
Он включил радиостанцию, но из динамиков раздавался лишь хрип.
— Эй, Бен, ты? Ты старый чёрт? Твою мать, да что с радиотребухой?
Он вышел на палубу, покачиваясь, с неизменной бутылкой в руке. Вертолёт почти завис, приминая волны, уравняв скорость с баркасом. Капитан стал махать руками и жестами показывать, что радиостанция накрылась.
Пашка видел лицо пилота в очках в кабине. Открылась боковая дверь, оттуда высунулся ещё один член экипажа с винтовкой в руке, жестикулируя в ответ.
Получалось даже лучше, чем Пашка планировал: американцы слышали в эфире отборную ругань на английском языке, без акцентов всяких там японских, на палубу вышел мужик вполне европейского вида, тем более, если они ещё друг друга знают. Но всё же ситуация развивалась не совсем удачно.