Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Симазаки тяжело выбрался из самолёта, оглядев фюзеляж, присвистнул — на левое крыло страшно было ступить. Самолёт в пору было списывать, живого места нет, и как только долетел? Спрыгнув на землю, встретился взглядом с подоспевшим капитаном.
— Потрепали?
Симазаки устало кивнул:
— И тридцати километров не ушёл от аэродрома, налетел, незаметный, скоростной, всепогодный, даже не видел его, а я для него как на ладони. Самолёту конец?
— Поговорю с технарями, парни толковые, может что и смогут сделать, главное движок целый.
— Сам не пойму. Влетел прямо в разрыв снаряда, осколков должен набраться по самое нихочу, а он, поди ж ты, вытянул.
— А мне всегда Накадзима нравились. Был бы водяного охлаждения — стуканул. Сделаем что сможем, если конечно успеем.
Было такое впечатление, что капитан чего-то не договаривает.
— Что-то случилось?
— Возможно, нас обнаружили. Появление самолёта противника. И случай не единичный. Патруль Кемпей-тай нарвался на механизированный вражеский отряд, никто не уцелел.
— А американцы?
— А чёрт его знает, их технику пожгли, солдат убитых навалом. Но может кто ушёл и запросил о помощи, и теперь сюда летит стая вертолётов. И ещё лейтенант… — Капитан опустил глаза.
— Отодзо?
Капитан кивнул.
— Топливо уже должно было кончиться, а учитывая на каких высотах вы летаете, спастись с подбитой машины на парашюте нереально.
— Господин подполковник! — Обратился матрос из техсостава, — у вас кровь, вы ранены.
Только сейчас Симазаки вспомнил о своём ранении, кровь давно остановилась, голова слегка ныла, но ничего серьёзного он не ощущал. Хотел было отмахнуться, но запротестовал уже капитан, настаивая, что надо показаться врачу.
Снова неожиданно, совсем некстати завибрировал мобильный аппарат. Симазаки, вдруг почувствовал неконтролируемый гнев, вытащив не дающийся в руки аппарат, чертыхаясь, тыкал в кнопки, никак не попадая в нужную.
— Позвольте мне, — капитан протянул руку.
Симазаки продолжал браниться, когда капитан нажал на кнопку ответа и прижал к уху трубку.
— Вас, — лицо его почему-то не выражало удивления.
Симазаки на мгновенье осёкся, взял телефон, позабыв как обращаться с современной штучкой, стал говорить в него как в рацию — держа на уровне рта.
— Не так, — капитан, потянул руку поправить, но лётчик сам исправился, поднося к уху.
— Воюешь, капитан 3-го ранга? — Голос Кумэ был совершенно спокоен, Симазаки показалось, что слегка ироничен. Кумэ не дожидаясь ответа, продолжил, — слышу, что воюешь. Слушай сюда господин подполковник, если есть возможность, посиди пока на земле. У меня имеются данные, что скоро воевать против их навороченной современной техники станет полегче. Не намного, но полегче, — как-то вкрадчиво, словно смакуя каждое слово, проговорил полковник, — так что побереги себя и самолёт. И остальным скажи. Трубку не теряй, может ещё свяжусь. Мне звонить не пытайся, нет смысла. Хотя возможно и эти миниатюрные аппараты престанут функционировать. Как знать. Отбой.
И пропал из связи. Симазаки ещё пару минут тупо держал трубку около уха, потом неторопливо убрал аппарат в карман.
Капитан по озадаченному лицу Симазаки понимал, что тот услышал что-то важное, да и сам факт звонка уже о многом говорил. Симазаки, переваривая услышанное, некоторое время молчал.
— «Посиди пока на земле», — повторил он слова Кумэ, посмотрев на измочаленный самолёт, вздохнул, — поневоле придётся.
Переброску восьми дивизий и экспедиционной бригады морской пехоты из Европы в Америку командование США планировало осуществлять поэтапно. Одновременно две сухопутные дивизии и два отдельных броне-, кавалерийских полка переправлялись в Ирак и Афганистан. Потенциал в пятьдесят стратегических транспортных самолётов С-5В и 220 перспективных транспортника С-17 позволяли перебрасывать до 66 миллионов тонно-миль в сутки. Обеспечение стратегических перебросок морскими транспортными средствами возлагалось на командование морских перевозок, имеющих в своем составе около 150 судов для обеспечения повседневной деятельности ВМС и почти 50 кораблей задействуемых при стратегическом развертывании войск. Три эскадры специальных судов-складов, на которых размещены тяжелое вооружение и запасы материально-технических средств, для ведения боевых действий трех экспедиционных бригад морской пехоты давно имели особые предписания, но только эскадра, постоянно дислоцирующаяся в Индийском океане, оставалась в своей точке развёртывания.
Учитывая, что путь из восточной Атлантики и западной части Тихого океана по воде неблизкий, основные свои надежды американское командование возлагало на воздушные переброски. Тем более что американцы решили использовать десятки гражданских аэробусов, благо европейские аэродромы были забиты самолётами американских пассажирских компаний — обыватель бежал от войны. Американцы покидали родину, надеясь переждать смутное время. Первыми всполошились, конечно, те, у кого нос был всегда по ветру, и не обязательно было снова стремится на историческую родину (там тоже неспокойно) — Европа радостно открыла незапланированный курортный сезон, потирая руки от притока жирных на деньги американцев. Курс американской валюты, правда, изрядно пошатнулся, но европейцы всё учитывали и порой ценники менялись по два раза за сутки. Естественно в сторону увеличения.
С шести часов авиабаза Рамштайн, что расположена немного восточнее одноимённого города, на территории федеральной земли Рейнланд-Пфальц, была наполнена гулом сотен машин. По аэродрому сновали грузовики, тягачи с платформами и боевая техника. Транспортные самолёты, выстроившись в линию, гоняли двигатели на малых оборотах, пока их огромные чрева наполнялись контейнерами с боеприпасами, бронетехникой и людьми. Пёстрые гражданские самолёты стояли отдельно от камуфлированных военных машин, с подогнанными колёсными трапами. Длиннющие километровые колонны пехотинцев, пятнистыми змеями извивались по лётному полю. Сгорбленные под тяжестью здоровенных мешков и тюков снаряжения, сами словно ходячие мешки, в своей форме, солдаты вползали по трапам в раскрытые люки.
Одна за другой тяжёлые транспортные машины поднимались в воздух, разбиваясь на группы, выстраиваясь в полётный строй, медленно набирая высоту. Эфир был забит радиопереговорами — диспетчеры открывали широкие эшелоны, сопровождая метки на радиолокаторах, передавая от оператора к оператору.
Утро над европейской частью континента выдалось солнечным, разбуженные жители окрестных мест и прочие ранние пташки — молочники, разносчики газет, коммунальщики могли видеть эту воздушную армаду воочию. Нашлись старожилы, которым многочисленные, гудящие металлические птицы напомнили небо военных лет второй мировой. В целом европейцы были довольны отбытием за океан такой оравы и обузы, но что-то во всём этом было тревожное, заставлявшее их хмуриться, бросая не совсем радостные взгляды вслед удаляющимся самолётам.
Пролетев над Францией, пилоты переключились на британские службы слежения за воздушным пространством. Позади, справа остались острова Англии, мелькнули узкими черточками на воде грозные корабли флота её величества, чего-то там и неизвестно кому демонстрирующих. К транспортным самолётам присоединились истребители сопровождения, взлетев с английских баз, уже над океаном встретившись на параллельном курсе. Под воздушной эскадрой впереди лежал открытый океан.
В это время средиземноморские военные базы США тоже покинула первая волна транспортников. Небольшими группами, по открытым воздушным коридорам, над блестящим чешуйками волн Средиземного моря, над высушенными землями Ближнего востока, получая в небе Турции своё прикрытие из истребителей, самолёты летели — одни к неспокойному Ираку, другие к авиабазе Манас в Киргизии. И далее в Афганистан, где их уже встречали в объятия поддержки и прикрытия вертолётные эскадрильи.