Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Можно сделать ещё одно небольшое отступление. Американская сторона была полностью уверена, что высадка японских войск произошла только на восточном побережье Соединённых Штатов. Отчасти это верно — японцы не распыляли силы. Но наверно, повинуясь какой-то своеобразной логике — око за око, на Аляске скрытно сошли на берег более двух тысяч человек из состава гарнизона острова Атту (Алеутские острова).
30 мая 1943 года американцы десантировали морпехов на Атту и неожиданно столкнулись с фанатичным сопротивлением — японской гарнизон почти весь погиб, из 2379 солдат в плен удалось захватить лишь 28 человек.
Ныне возродившийся японский командир гарнизона Атту полковник Ясуё Ямасаки имел задачу нанести по возможности наибольший урон авиабазе Элмендорф. Командование не требовало полковника слёту её атаковать, поэтому бывший гарнизон Атту высадившись в достаточном удалении от базы, неспешно двигался к намеченной цели.
В подчинении у полковника Ямасаки было всего две с лишним тысячи человек, но и к этой незначительной операции (в сравнении с высадкой главных сил) штаб готовился не менее тщательно, выделив специально подготовленных офицеров. Сам Ямасаки, уже переставший чему-либо удивляться, внимательно смотрел на широкий экран с видом береговой линии места высадки его подразделения с графическими обозначениями подводных скал, промерами глубин, направлениями приливных течений и всего прочего, столь важного при морском десантировании. Если добавить к этому новые методики боя и ТТХ оружия противника, то всё навалившееся обилие информации и доскональных данных приходилось выучивать фактически наизусть, доводя себя до нервного истощения.
Однажды в помещение зашёл везде поспевающий Генда и быстро просмотрев наработки, графики и схемы, задав пару наводящих вопросов, удовлетворённо кивнул:
— Задача у вас по-своему непростая, и погода для высадки на эти скалы будет с одной стороны не очень благоприятная, но с другой…, вполне подходящая.
Действительно, в ту ночь (ночь высадки) погода было не просто неблагоприятная — волнение на море было на грани шторма для тех утлых судёнышек, которые несли японских солдат к тёмному берегу. Ветер завывал, споря с шумом прибоя, и его шквальные порывы кидались то мелкими холодными дождевыми каплями, то морскими брызгами, а низкие борта десантных судов едва не черпали волну.
Но зато в небе не появилось ни одного вертолёта Береговой охраны, и ни один патрульный катер не ошарашил мощным лучом прожектора непрошенных гостей. В итоге им удалось пройти к берегу незамеченными.
При десантировании не всё прошло удачно, были потеряны девять человек личного состава и часть снаряжения, но Ямасаки удовлетворённо отметил, что эти потери были даже ниже минимально планируемых.
Естественно полковник знал о времени начала основной атаки Императорской армии и предполагал дальнейшие действия американцев.
Мгновенный приступ бдительности янки отряд переждал, надолго и надёжно вгрызшись в землю, укрыв снаряжение, оружие и запас провизии. Но запал рейнджеров в поисках противника длился недолго. Когда рвение американских военных утихло, передовая группа японской мобильной разведки ещё вечером достигла окрестностей базы и выискивала пути оптимальных подходов и слабые места обороны. Постепенно подтягивался основной отряд, солдаты обустраивались на ночь.
А ночи, надо сказать, в этих широтах были всегда холодные, тем более в это время года. Следует прояснить ставшее мифом воззрение относительно того, что японский солдат был лучше всего приспособлен для ведения боевых действий в джунглях. В целом это верно, но необходимо иметь в виду, что японский пехотинец, прежде всего, обучался ведению боя в любых климатических и природных условиях, а не только в джунглях. И не менее важной считались тренировки в холодном климате и в горных условиях. Японские солдаты проводили «снежные марши» (сетчу ко-гун), длившиеся четыре-пять дней, в Северной Японии, Корее и на Формозе (Тайване), как правило в конце января или в первую неделю февраля, именно тогда в Северной Японии устанавливается самая холодная погода. Закаляя и повышая выносливость, солдатам и офицерам запрещалось пользоваться перчатками, а ночёвки организовывались под открытым небом. Поэтому, командир, решив утром при солнечном свете произвести наблюдения, составить более чёткий план действий и провести тщательную подготовку, спокойно смотрел на своих солдат, укладывающихся почти на голую землю. До наступления рассвета оставалось всего ничего.
Рано утром на стол председателю Объединённого комитета начальников штабов Соединённых Штатов Джеймсу Картрайту легла докладная распечатка от аналитиков. Согласно их выводам, силы которыми располагает командование на материке, достаточно, для нейтрализации остатков японских соединений, и переброска войск из Европы — поспешная акция. Но самолёты и корабли были уже в пути, сожжены тонны керосина и мазута, Картрайт засунул бумагу в стол, приказав аналитическому отделу не распространяться о своих исследованиях.
— Тем более что несколько тысяч дисциплинированных молодых парней не помешает для наведения порядка в некоторых штатах, — пробормотал генерал, скосив взгляд на отчёты ФБР и полиции, — кто бы мог подумать что беспорядки в городах достигнут таких масштабов.
Нажав кнопку на селекторе, он попросил секретаршу принести кофе и снова открыл изображение на электронном планшете.
На повестке дня стоял вопрос о массированном наступлении на оставшиеся очаги сопротивления японцев. Расчёт строился так: раздробить силы противника, подавить организованное сопротивление, а прибывшие из-за океана части закрепили бы успех наступления, производя зачистку и наведения порядка на разорённых территориях.
После почти полной потери личного состава 75-й полка рейнджеров, командование срочно стягивало новые силы в район Нью-Йорка и штата Нью-Джерси, задействуя большие транспортники 159-го авиационного батальона. Самолёты плюхались на бетонку ближайших гражданских аэропортов, выкатывая технику, горохом рассыпая пехотинцев.
Гудзон временно послужил преградой между воюющими сторонами. Американцы откатили на перегруппировку. Пехотинцы отсиживались за укрытиями, пуская в ход только стрелковое оружие — применять что-либо тяжеловесное запретило командование.
Сержант Бранч мог себя считать ветераном городских боёв. Рассказ, как они с лейтенантом выбирались в расположение свой части, уже давно отличался от рапорта начальству и обрастал новыми захватывающими подробностями. Переброшенные из штата Джорджия рейнджеры 4-го батальона сплошь состояли из молодых первогодок, проходящих так называемую начальную подготовку — «Беннинг-фаза». Офицеры и сержанты сопровождавшей их учебной бригады, тихо посмеивались, наблюдая и слушая, как Бранч, собрав в кружок зевак, описывал ужасные и кровожадные вещи.
— А пленных они подвешивают за задние ноги и поливают холодной водой. Ночи нынче сами заметили прохладные, но и не мороз. А это самая изощрённая азиатская хитрость — доводить человека до переохлаждения постепенно. А ещё на кол сажают, — сержант оглядев публику многозначительным взглядом, находил самого розощёкого и продолжал, глумясь, — нет милый! Это не то о чём ты подумал! Кол заходит не в задний проход, как бы тебе хотелось, а рядом — вдоль позвоночника, и вылезает у шеи. Ни один внутренний орган не повреждался, и человек медленно умирает в мучениях.