Последний экипаж "Белого кролика"
Шрифт:
Увы, на этом столе никто никогда не будет больше ничего определять и тем более играть. Потому что именно он самортизировал мое падение с высоты двух с половиной метров, в результате, которого антикварная мебель была навсегда утрачена для мировой культуры.
Красное полированное дерево разломанной пополам крышки украшали два четких отпечатка армейских ботинок, выпущенных на секретной фабрике министерства обороны где-то в лесах под Кундрюпинском. Тонкая филигранная резьба со следами былой позолоты не выдержала удара и отвалилась, украсив пол золотыми блестками. Каким ветром сюда занесло этот музейный экземпляр представить трудно. Но сейчас он банально мешал
Отправлю ее мыться при первой же возможности! В ближайшем болоте, ручейке, реке, водопаде, бобровой плотине, или гнездовом омуте плезиозавров. Чистота – залог здоровья! А потом подарю ей духи, все равно, какие лишь бы запах был посильнее.
Не дав внучке знаменитого америкосовского кока насладиться объятиями простого русского солдата, я аккуратно поставил ее на пол.
Но Кейси этого не заметила. Как зачарованная, она уставилась на шаровую молнию, безразлично изображающую из себя люстру. Я, лично, не понимаю, что в этом такого особенного. Висит под потолком сгусток разумной плазмы, прикинувшийся лампой дневного света, хорошо светит, немного греет. Главное, не говорит, не требует пароль и не пытается взорваться! Кейси, же от этой мирной картины впала в глубокую прострацию. Она не спускала глаз с потолка, все время, вспоминая вслух свою маму и мать президента Шварценеггера – младшего.
Угадайте, чем я занимался, пока девушка любовалась редким природным явлением? Напрасно мучаетесь и перегружаете кору головного мозга. Все равно не угадаете. Я просто стоял на коленях. Нет, конечно, не перед Кейси – перед изувеченным столиком.
Вот скажите, когда у вас дома внезапно ломается старый стул, который давно пора было выбросить, но было жалко расстаться с фамильной реликвией, рушится буфет из бабушкиного приданного или разваливается шкаф, купленный на премию прадедушки за победу в социалистическом соревновании посвященном Двадцать Четвертому съезду КПСС, что вы обычно делаете с дорогой сердцу рухлядью? Ползаете по полу и, рискуя загнать себе занозу в палец, любовно перебираете обломки? Нет? Просто выбрасываете? Очень, очень странная модель поведения.
От стола тянуло чем-то родным и близким. Водкой, березками, одеколоном «Шипр» и хромовой кожей сапог роты почетного караула. Я не просто перебирал обломки, в приступе нахлынувшей ностальгии пытаясь обильно оросить их слезами, я разбирал стол, как автомат Калашникова, раз и навсегда отработанными движениями, аккуратно раскладывая на деревяшки на полу. Хоть убейте, до сих пор не могу понять – зачем я это делал?
Первой в руках оказалась шкатулка из красного дерева. Именно оказалась! Сама! Вывалилась из какого то потайного отделения. Солидная штукенция была закрыта на обычный крючок. Бросив быстрый взгляд на Кейси, я убедился, что она по-прежнему таращится молнию, строя планы чудесного спасения Америки от энергетического кризиса. Про Чубоффа она видно не слышала.
Выбора и времени на раздумья у меня не было. Шкатулку надо было открывать. Хотя внутренний голос настойчиво советовал не делать резких движений и, вообще, хорошо подумать. Мало ли что внутри. Как бабахнет! И все, хана – домой не вернулся моряк молодой… Но пальцы, не посоветовавшись с мозгом и внутренним голосом, сами откинули крючок и сделали свое черное (я давно не мыл руки) дело.
Опять ничего не рвануло, только тихонько скрипнули петли. Увы, внутри не было взрывчатки, золота, бриллиантов и тайных протоколов сионских мудрецов переснятых на микропленку шесткинского комбината «Свема». Там лежал пожелтевший от времени небольшой листок гербовой бумаги. «Этим столом мастер Гамбс начинает новую партию мебели для гостиной генерала Попова. Санкт-Петербург. 1896 год». Ценная информация была написана витиеватыми буквами с ятями и другими выкрутасами задолго до наступления времен исторического материализма.
Ну что ж,- подумал я, - в старину тоже любили шутить. Или тайник в столе был частью рекламной компании «Двенадцати стульев»? Осмыслить это потрясающее литературоведческое открытие я не успел. Пальцы сами продолжали жадно ощупывать бархатные внутренности шкатулки, что-то дернули, что-то нажали, и в руках оказался невзрачный замшевый цилиндр на длинной цепочке. Амулет - не амулет, оберег – не оберег, так невзрачная серая штучка, но какая родная и близкая! Я, не раздумывая, (Вы представляете? НЕ РАЗДУМЫВАЯ!) быстро надел ее себе на шею. Японский амулет отреагировал на это спокойно. Ему вообще все было глубоко по барабану.
И тут меня отпустило. Я вдруг перестал испытывать трепетные чувства к дряхлому гамбсовскому творению и слышать треньканье балалайки под перезвон водочных стаканов. Ностальгия испарилась. Я снова взял в руки шкатулку и еще раз внимательно ее рассмотрел. Никакого золота и бриллиантов за подкладкой действительно не было. Очень жаль. Мастер Гамбс мог бы засунуть в шкатулку парочку золотых монет, чисто для смеха, просто приколоться. Но с чувством юмора у него было плохо. А может, просто жадноватый был мужик?
Глава 36 Об устройстве средневекового бункера, крахе мирового хип-хоп движения и магическом способе видеоконтроля.
Кому и зачем пришло в голову закопать в землю эту странную бетонную конструкцию - непонятно. (Я, вообще, многое в последнее время перестал понимать) Ни орудийных башен, ни многозарядных напалмовых катапульт, ни устройств для метания на дальние расстояния бешенных ядовитых шипастых броненосцев мы с Кейси не нашли. Толстый слой пыли покрывал все вокруг пеленой векового забвения.
Кроме большой центральной комнаты, в бункере, (это был именно бункер, а что же еще?) были еще помещения, но путь к ним надежно преграждали бронированные двери с мощными кремальерами. Для тех, кто не в курсе, поясняю – кремальера, это такое большое железное колесо, которое при вращении и запирает, причем наглухо, дверные запоры. Я проверял, действительно наглухо!
Картину запустения эффектно дополняли затянутые древней паутиной (все пауки давно передохли от голода) стены. Сквозь такую живописную драпировку проглядывали потемневшие от времени следы деревянной опалубки, разрисованные полустертыми готическими граффити на тему ратных подвигов мускулистых мужиков в рогатых шлемах. То ли это были предки строителей бункера, то ли сами строители – сразу не понять. Скорее всего, предки – уж больно они были накачанные. Откуда у таких культуристов мозги?
На одних рисунках мускулистые амбалы крушили крушили врагов топорами, мечами, копьями, просто голыми руками, на фоне гор, на других - среди полей, в лесах, на берегу моря и только на фоне арктических снегов они никого не убивали, просто сидели в резных, укрытых шкурами креслах одухотворенно глядя в даль.
На мебель хозяева бункера решили не тратиться. Ограничились грубыми деревянными лавками вдоль стен. Наверное, ухлопали все наличные бабки, а безналичных здесь и нет, на покупку антикварного столика.