Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II
Шрифт:
Александр в упор смотрел на сына и молчал.
— Papa…
Но он не позволил сыну сказать больше ни слова:
— Это тебя не касается. Хотя нет, касается, — прорычал граф. — Я сделал все, чтобы в этом замке вы были в безопасности. И хочу, чтобы вы как можно реже покидали его охранительные стены. А вы не цените мою заботу о вас — ни ты, ни Эмиль. Вам скучно со мной, не надо отнекиваться. Я знаю это. Я старый и скучный, я не создан для нового времени. Поэтому я и хотел, чтобы вы нашли себе жен, с которыми вам будет не скучно здесь, в безопасности. И не надо! — граф предупреждающе поднял руку. — Не
— Единственное… — Дору тряхнул головой, решив, что вот он, момент истины. — А вы не думали найти пару для себя? Мне больше не пять лет, обо мне не надо заботиться. Так что вам не мешало бы наконец позаботиться о себе. На моей матери свет клином не сошелся. Ничто не вечно под луной. И уж точно не любовь женщины, которая вас никогда и не любила.
— Не смей!
Граф замахнулся и дал сыну пощечину раньше, чем подумал о том, что Дору все равно ничего не почувствует.
— Ну вот, — ответил тот, даже не пошатнувшись. — В вас осталось что-то от человека. И вы еще что-то способны делать в первый раз. Например, поднять на меня руку.
— Уйди, Дору! Уйди и закрой дверь! Оставь меня в покое… У тебя есть, кем заняться…
— А у вас есть чем сегодня заняться в своем гордом одиночестве?
— Да, я пойду в библиотеку…
И граф размашистым шагом, даже не подвязав халат, прошел мимо сына и хлопнул дверью, оставив его в кабинете одного. Дору тут же сел за стол и закрыл глаза, вызывая на связь Эмиля. И вот, бледная тень уже сидит на стуле напротив дубового стола.
— Мне кажется, у нас ничего не выйдет, — прозвучал в ушах Дору голос брата.
— А я верю, что лед тронулся. Мы хорошенько его встряхнули. Он уже начал раздражаться, а это хороший знак. Медведь просыпается. И вообще, он читает стихи о любви. Представляешь? — мысленно ответил Дору Эмилю. — В крайнем случае, он просто ее убьет. Неужели тебе ее жалко? Больше чем отца, который дал тебе все, о чем ты даже мечтать не мог, дорогой наш профессор?
— Мне жалко денег, которыми я закрыл ее кредит. За них мне еще платить проценты Мойзесу.
— О чем мы с тобой говорим, Эмиль? О пяти тысячах евро?
Тень рассмеялась, да так сильно, что у Дору дрогнули барабанные перепонки.
— О жизни человека, если ты забыл. Обещай, что сотрешь ей память и вернешь в мир людей, если она не станет твоей мачехой. Обещаешь, что не закопаешь ее мертвое тело на кладбище. Обещаешь?
Дору тряхнул головой.
— Ты смешной, Эмиль. Ты все еще такой человек… Человек… Я даже не успею глазом моргнуть, как она будет мертва. Кстати, — Дору с улыбкой откинулся на спинку отцовского кресла. — Они сейчас вдвоем в библиотеке. Я думал сначала послать туда отца спасать шоколад, но все сложилось как-то само собой и более удачно… Будто кто-то сверху нам помогает… Они впервые наедине, Эмиль. Впервые за столько лет Александр Заполье один на один с живой девушкой.
Тень вскочила, и Дору почувствовал неприятный спазм, будто прозрачные руки действительно могли его придушить.
— А-ну живо дуй туда! — сотрясал голос брата его барабанные перепонки. — Живо!
— Уймись, чудовище! — рявкнул Дору в голос. — Я пойду… Пойду…
Он вскочил из кресла и сделал шаг к двери, продолжая потирать шею. На стуле уже никого не было.
— Дурак! Чтобы я еще хоть раз вызвал тебя на связь!
Он сбежал по лестнице и толкнул дубовую дверь библиотеки, но дальше не пошел, попятился и сунул скинутую кроссовку под дверь, чтобы та не закрылась и не испортила момент, которого он ждал две недели. Эти двое стояли друг против друга, и одна ладонь лежала в другой. Дору вбежал на середину лестницы и, закрыв глаза, прошептал: "Она еще жива, придурок! Сказал же, что просто гора не идет к Магомету…" В ушах его тотчас прозвенел ответ Эмиля: "Смотри там в оба!" Дору открыл глаза и в голос сказал:
— Да сейчас… Я свое дело сделал. А выйдет что-то из свидания вслепую или нет, уже не моя забота. В запасе имеется еще одна невеста. Твоя, милый мой Эмиль!
Но, к счастью, брат не слышал его. И, к счастью, его не слышал граф Заполье, держа за пальцы смертную девушку, которую до полусмерти испугал своим появлением. Она спокойно сидела на диване, а вот он потерял последнее спокойствие, когда увидел перед собой не привычное "нечто", а милую девушку в приличном платье. Но милое создание сразу же вскочило, попятилось, зацепилось за стул и полетело бы на пол, не схватись он за горячую руку. И вот теперь они смотрят друг другу в глаза, как кролик на удава. Только из них двоих никто пока не может решить, даже для себя, как в их дуэте распределились роли.
— Почему ты меня боишься? — вдруг произнес граф, и Валентина поняла, что, мысленно прощаясь с жизнью, успела сосчитать до ста.
— Вы слишком холодный, — ответила она невпопад и вспыхнула.
— Я холодный? — едва слышно произнес Александр. — Зато ты горишь, словно раскаленный чугунный утюг.
— Пустите меня, пожалуйста… — простонала Валентина, чувствуя, что сердце в своей бешеной скачке уже стучится в зубы.
— Я не держу тебя…
И действительно — ее рука лежала на абсолютно плоской ладони графа, точно на столе, и также быстро соскользнула с нее, как только Валентина пошевелила пальцами.
— Почему ты боишься меня? — не унимался Александр. — Неужто думаешь, что я способен убить невесту своего единственного сына?
— У вас их двое… — пролепетала Валентина, не в силах прикусить язык.
— Эмиля я усыновил. Ты этого не знала?
Она действительно не знала и сейчас крутила головой, не в силах остановиться, хотя и видела, каким жадным взглядом граф следит за прядью, дрожащей у самого ее уха.
— Как же мало ты о нас знаешь, дитя…
Валентина сглотнула. Да так громко, точно пушечное ядро со стола скинула. И вздрогнула всем телом.
— Прекрати дрожать. Идем!
И граф схватил ее за руку так крепко, что Валентина чуть не взвизгнула, и потащил к выходу — она за ним чуть ли не бежала, покуда вампир примеривался к шагу смертной девушки. Он отпустил ее у камина и велел сесть в кресло, потом сорвал с себя халат, который так и не подвязал.
— Мужской халат и женское платье — безумный кич, — улыбнулся Александр одними губами, кутая Валентину в свой извечный наряд. — Зато тепло, верно?
— А вам?.. А вы… — начала было Валентина, но осеклась.