Последний хранитель

Колфер Йон

— Не могу тебе этого точно сказать. Это правда, королева Опал пресекала их попытки, но они собираются вместе против нас. Врата уже были атакованы дважды, и в атаках участвовали двое наших сородичей. Гном и эльфийка, и оба — опасные противники.

Каменное лицо вздохнуло, отчего из его рта полился белый свет.

— Всегда и везде были предатели…

— Мы больше не можем держаться, — признался Оро. — Некоторые мои воины уже отошли к Дану. Мир в хаосе, и если люди атакуют Врата завтра, не останется никого, чтобы их победить. С новым оружием людей,

они найдут способ разрушить вторую печать.

Опал переполнял азарт, и если она могла сейчас подпрыгнуть вверх и захлопать в ладошки, она бы непременно сделала это. Оро убеждал этого старого идиота даже лучше, чем она сама.

— Народец увянет и умрет даже без солнечного света, — с невозмутимым лицом сказала она. — Вскоре мы исчезнем все вместе. Страдание — участь наша. Мы должны быть выше этого.

Оро мог только согласиться.

— Да. Мы должны быть выше.

Бруин долго колебался, и его каменные черты лица менялись, пока он думал.

— Очень хорошо, — наконец сказал он. — Я открою печать, но последний выбор за вами, Королева Опал. Когда близится конец, выбирать вам. Ваша душа будет отвечать за последствия, как уже отвечает моя.

«Да-да-да», — думала Опал, едва скрывая свой азарт.

— Я готова к этой ответственности, — мрачно заявила она.

«Как будто она не ожидала этого», — закатил глаза Оро за спиной Опал, прекрасно зная, что интересы народца ей глубоко безразличны. Но ее мотивации не имели значения. Значение имел только конечный результат — исчезновение человечества.

Внезапно лицо Бруина скрылось в кипящей магме, открывшей два отпечатка. Первый ключ Опал, и новый отпечаток, сияющий в кроваво-красной лаве.

— Выбирай без корысти, — раздался голос Бруина из-под камня. — Благоразумие навсегда закроет Врата, освободит все души и навсегда закроет путь. Отчаяние же освободит силу Дану и сотрет людей с лица земли. И снова на земле воцарится волшебный народец.

«А отчаяние — это отпечаток „Б“, — счастливо подумала Опал. — Всегда считала, что отчаяние — отличный мотиватор».

А теперь, когда все наконец-то достигло апогея, Опал помедлила, чтобы прочувствовать всю тревожность момента.

— Я не могу упустить это время, — сказала она Оро. — Мамочка нажмет большую кнопочку.

Оро уже был сам готов нажать кнопочку, лишь бы Опал прекратила называть себя Мамочкой, но, к сожалению, только тот, кто открыл Врата, мог активировать вторую печать.

Опал пошевелила пальцами.

— Что ж, вперед. Мамочка готова.

И тут издалека раздался чей-то голос.

— Человек пришел сдаваться! И он привел эльфийку.

До этого момента Опал не осознавала, что чего-то не хватает. Что ж, теперь все было просто идеально!

— Приведите их сюда! — скомандовала она. — Я хочу, чтобы они видели, как все случится.

Артемис Фаул тащил фигуру в капюшоне по земле, упираясь каблуками в грязь. Когда они приблизились к кратеру, образовавшемуся благодаря Опал, один из пиратов подтолкнул Артемиса,

отчего тот полетел вниз по склону, врезаясь лицом в грязь при каждом новом обороте. Вторая фигура приземлилась неподалеку, и когда они оба оказались у подножия Врат, создалось впечатление, что они репетировали такую четкую остановку. Оба выглядели изрядно потрепанными и избитыми. Вторая фигура перевернулась лицом кверху — это была Элфи Малой. Было понятно, что эльфийка была здесь не по своей воле.

— О, — картинно протянула Опал, хихикая в кулак, — дорогие вы мои. Какая жалость, надо же. Бедняжечки.

Опал гордилась тем, что еще способна сочувствовать другим.

«Я действительно сочувствую им», — поняла она. «Хорошо для меня…».

Но потом она вспомнила, что именно из-за Артемиса Фаула и Элфи Малой она провела столько лет в тюрьме строгого режима, и что ей пришлось пережить из-за них, и все «сочувствие им» моментально испарилось, как утренняя роса.

— Помоги им встать, — приказал Оро Джульетте, которая сидела на корточках неподалеку и уплетала окровавленного кролика.

— Нет, — резко сказала Опал. — Обыщите вершка, вдруг у него есть оружие! А потом, так и быть, позвольте им пасть к моим ногам. Пусть мальчишка умоляет меня пощадить человечество. Я хочу, чтобы он стирал колени в кровь и захлебывался слезами отчаяния!

Эльфийские души предчувствовали скорый конец своим мукам и приближающуюся свободу. Скоро они будут вольны от своего долга, и вечный мир будет им наградой! И они собрались вокруг Врат Берсеркеров в своих временных телах, образовав магический круг. Они наблюдали, как Артемис с трудом тащит Элфи по ступенькам, едва разгибая спину.

«О, как же я хочу видеть его лицо», — думала в это время Опал. «Видеть, чего же все это ему стоит».

Безвольное тело Элфи стучало о ступеньки, одна нога свисала с высоты. Она казалось маленькой и абсолютно беспомощной, дыхание было сбивчивым. Опал позволила себе подумать, что же Артемису пришлось сделать с ней для того, чтобы заставить подчиниться.

«Я обратила их против самих себя», — подумала она. «Абсолютная победа. И они сдались просто так… идиоты».

Артемис дополз до плато и уронил Элфи на землю, как мешок с картошкой. Развернувшись к Опал, он наградил ее взглядом, полным ненависти — а ведь обычно его взгляд никогда ничего не выражал.

— Мы пришли, ваше величество, — процедил он безо всяких предисловий. — Я сдаюсь, как вы приказали, и заставил Элфи сделать то же самое.

— О, я так рада видеть тебя, Артемис. Ты даже не представляешь, как я рада! Твой приход сделал этот момент просто идеальным.

Артемис согнулся пополам, упираясь локтями в колени, тяжело дыша. С кончика его носа капала кровь.

— Элфи сказала, что ты не сдержишь своего слова, но я попытался убедить ее в том, что есть хотя бы шанс, и потому у нас нет выбора. Она отрицала, так что мне пришлось усыпить ее, моего самого дорогого друга, — Артемис поднял глаза на Опал. — Так у нас есть шанс, Опал?