Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток
Шрифт:
— Дитя... дитя!
— Все эти интриганы могут бороться, сколько им будет угодно, — серьёзно продолжала девушка, — но, если я не выйду за его светлость, мне надо идти в монастырь. Мой покойный отец на смертном одре заставил меня поклясться в этом, когда я была слишком мала и почти не понимала, что делала. «Есть только один истинный джентльмен, которому я могу доверить своё дитя, — сказал он мне, — поклянись, Урсула, что, если он не попросит твоей руки, ты не выйдешь ни за кого другого, а проведёшь всю жизнь в спасительном уединении монастыря. Поклянись, малютка!» Отец был так болен, а я так любила его!..
— Монастырь — самое подходящее место для такого легкомысленного создания, — докончила герцогиня, стараясь говорить как можно суровее.
— Да я вовсе не хочу в монастырь, — уже со слезами воскликнула Урсула. — Я хочу выйти замуж за герцога Уэссекского, красивого, благородного, умного. И я уверена, — кокетливо добавила она, — что он не пустит меня в монастырь, если только увидит меня. — Она теснее прижалась к герцогине, и таинственно шепнула ей на ухо: — И, так как королева по крайней мере ещё полчаса будет молиться, я с одним из пажей послала сказать герцогу Уэссекскому, что герцогиня Линкольн желает видеть его и ожидает его в этой комнате.
— Я? — в невыразимом ужасе воскликнула герцогиня. — Я желаю видеть его?.. Праведное небо! Что подумает его светлость?
Не обращая внимания на этот возглас, Урсула, схватив одну из подруг, принялась кружиться с нею по комнате, что-то весело напевая, пока наконец в изнеможении не остановилась перед герцогиней.
— И он сейчас придёт, дорогая герцогиня, — сказала она. — «Он сейчас будет к услугам её светлости» — так сказал мне паж. И он увидит меня... и... — Упав на колени перед своим старым другом, девушка крепко обняла старушку. — Только не говорите ему сразу моего имени, дорогая, — стала просить она, — пусть он влюбится в меня, не зная, что я — его нареченная невеста: это только вооружило бы его против меня. Вы можете что-нибудь пробормотать ему в ответ, если он спросит моё имя, а остальное предоставьте уж мне. Поцелуйте меня, душечка!.. Элис! — вдруг воскликнула Урсула в лихорадочном возбуждении. — Прямо ли приколота моя косынка? А как волосы? — И она бросилась к висевшему на стене небольшому овальному зеркалу.
— Но что же я скажу его светлости? — простонала герцогиня, с трудом собираясь с мыслями. — Ах, дитя, дитя! Вашим безрассудствам конца нет!
— Он идёт сюда! — дрожащим голосом воскликнула Урсула, бросив взгляд в окно. — Да, это — он, и с ним лорд Эверингем. О, как он красив! Мой будущий муж, мой, а не королевы! Мой собственный! Элис, может ли кто-нибудь быть красивее моего будущего мужа? И как гордо идёт рядом с ним эта счастливая собака Гарри Плантагенет! Я непременно поцелую тебя... сначала... а потом... — Она снова подбежала к герцогине. — Через пять минут он будет здесь... Я слышу шаги! Пресвятая Дева, как сильно бьётся моё сердце!
Послышался осторожный стук в дверь; волнение помешало присутствовавшим в комнате женщинам что-нибудь ответить, но через минуту дверь отворилась, пропустив пажа в пышной ливрее, придуманной самим Генрихом VIII. Войдя, он низко поклонился всем и произнёс, обращаясь к герцогине Линкольн:
— Её величество королева желает, чтобы ваша светлость и фрейлины немедленно
В комнате воцарилось мёртвое молчание. Снова отвесив церемонный поклон, как того требовал этикет, паж отступил к двери и, отворив её, почтительно ожидал, чтобы дамы вышли из комнаты.
— Леди! — громко произнесла герцогиня, поднимаясь с места.
— Дорогая, подождите лишь одну минутку! — стала просить Урсула. — Только одну коротенькую минуточку!
Но, когда дело касалось приказаний её величества, герцогиня Линкольн оказывалась неумолимой.
— Леди! — снова обратилась она к фрейлинам.
Элис и Барбара, хотя и огорчённые неудачей, всё-таки готовы были повиноваться; только Урсула стремительно подбежала к окну и воскликнула:
— Я вижу, как они идут уже через большую приёмную. О, зачем они идут так медленно?
— Идите вперёд, — обратилась герцогиня к пажу, — мы следуем за вами.
Элис и Барбара направились к двери, но Урсула всё ещё упрямо стояла у окна.
— Леди Урсула Глинд, — строго произнесла герцогиня, — если вы не исполните немедленно повеления её величества, вас сегодня же вычеркнут из числа фрейлин.
Урсула принуждена была повиноваться и, возмущённая, с негодованием, уходила в противоположную сторону в ту минуту, как герцог Уэссекский медленно направлялся к комнате, где его с таким нетерпением ожидали.
VIII
На пороге той комнаты, где только что раздавался весёлый девичий смех, герцога Уэссекского и его друга встретил паж и передал ему извинения её светлости герцогини Линкольн.
— Вот так комедия! — рассмеялся герцог, когда паж удалился.
— В чём дело, милорд? — спросил ничего не понимавший Эверингем.
— Комедия, мой друг, в которой королева, герцогиня Линкольн, вы и его преосвященство кардинал играете главные роли. Кто из вас выиграет, мне ещё не известно; я знаю только, что, пока я нашёптываю её величеству приятные пустячки, чем вы лично очень довольны, кардинал выходит из себя, а герцогиня Линкольн скромно убирает мою невесту с моей дороги.
— По крайней мере, за это вы можете быть только благодарны ей, — с улыбкой заметил Эверингем.
— Благодарить за то, что другие решат за меня мою судьбу? Может быть!.. Разумеется, невежливо бежать от опасности, если она принимает образ будущей жены. Не могу себе представить, как я сказал бы женщине: «Миледи, честь обязывает меня жениться на вас, но когда-либо полюбить вас — не в моей власти». Если же леди Урсула так недоступна, — кажется, я могу считать себя свободным.
— Может быть, леди Урсула сама избегает вас.
— Конечно, сама! Бедная девушка! Как она должна ненавидеть меня! Немудрено, если она предпочтёт монастырь. Только для чего так стараться разлучить нас?
Теперь молодые люди прохаживались по большой приёмной, пустой в это время дня, а по вечерам оглашающейся весёлым смехом.
— Я думаю, что ваша светлость ошибаетесь, — сказал Эверингем. — Друзьям нет причины разлучать вас с леди Урсулой. Вы лучше всех можете решить вопрос, касающийся вашей чести; но самый щепетильный человек в Англии скажет, что, если молодая девушка связана данным отцу обещанием, то вы свободны жениться, на ком захотите.