Последний курорт
Шрифт:
— Но если он сам готов рискнуть и встретиться с ней.»
— Значит, мы должны спасти его от самого себя.
Эстер хотела сказать еще кое-что, но остановилась, понимая, что это только снова разозлит Уолли. Кристиан все равно встретится с Пенни Мун, Эстер не сомневалась. А когда это произойдет, они полюбят друг друга. И так будет, потому что об этом ей сказал Билли.
Это был долгий и ужасно жаркий день. Пенни молча страдала, а Мариель с довольным видом расхаживала по офису. Она, как и сама Пенни, прекрасно понимала, что прошлым вечером та зашла
Утром, когда Пенни встала, Дэвид уже уехал. Она знала, что он должен встретиться с Сильвией, и эта мысль превратила весь день в сплошную муку. Сказал он Сильвии, что не желает больше работать с ней? Сказал, что не может и не будет дальше терпеть ее истерики? Сильвия, возможно, еще до него узнала о вчерашнем инциденте и, вероятно, пришла к закономерному выводу: Пенни Мун прекрасно справляется со своей работой, но не умеет контролировать свои эмоции. Она действительно не могла их контролировать, потому что, несмотря на мучительное ожидание решения своей судьбы. Пенни все же продолжала думать о Кристиане. Она уже дошла до того, что готова была буквально на все, лишь бы остаться во Франции. Это был абсурд, какое-то безумие. Но каждое новое препятствие только еще больше усиливало желание и решимость Пенни встретиться с ним прежде, чем будет уже слишком поздно.
К тому времени, когда Пенни вернулась домой из редакции, она окончательно убедила себя в том, что пора упаковывать вещи. В течение дня Дэвид ни разу не позвонил, и его молчание только лишний раз подтверждало ее худшие опасения. Поэтому, вылезая из машины, Пенни очень удивилась, обнаружив Дэвида на вилле.
Самми куда-то смылась; исчезла и Кассандра. Рабочие, наводившие порядок, давно ушли. Пенни и Дэвид, оставшись вдвоем, сидели в креслах возле бассейна, глядя то друг на друга, то в черноту ночи, начинавшуюся сразу за кругом света, падавшего на них.
Они сидели так довольно долго, наблюдая за закатом солнца и восходом луны, слушая отдаленные сигналы яхт, стрекот насекомых и бесполезные телефонные звонки, доносившиеся из дома.
И еще они говорили. Темы для разговора появлялись как-то сами собой и затем постепенно забывались, сменяясь другими, не менее интересными. Дэвид рассказал ей о своем детстве, о жизни в Америке, о смерти отца, которая произошла шесть лет назад и так потрясла его, что полностью изменила всю жизнь. Рассказал он и о своей женитьбе, о сыновьях и о том, как сильно скучает без них.
Каким-то образом Дэвиду удалось рассмешить ее, да и сам он начал смеяться, и это удивляло Пенни, полагавшую, что им обоим не до смеха. Вчерашний инцидент не был упомянут ни единым словом.
— Вам холодно? — спросил Дэвид, заметив, что Пенни дрожит.
Они впервые разговаривали так долго, и, понимая, что им все равно придется коснуться вчерашнего случая. Пенни сочла момент подходящим.
— Наверное, я просто боюсь, — ответила она.
— Боитесь? Чего?
— Вас и того, что вы можете сказать после моей вчерашней выходки в присутствии гостей.
Дэвид опустил глаза на свой почти пустой бокал.
— Я сам виноват, — жестко проговорил он. — Слишком много выпил и не соображал, что делаю. — Потом, подняв голову, посмотрел на Пенни и добавил ласковым тоном:
— Я не хотел обидеть вас. Пен, поверьте. Действительно не хотел.
— Я вела себя не лучше, — произнесла Пенни, подстраиваясь под его тон, — но поняла это слишком поздно.
Наверное, тоже слишком много выпила.
— Пожалуй.
Прошло много времени, прежде чем Дэвид снова заговорил, так много, что Пенни повернулась и посмотрела на него. В лунном свете он выглядел… Нет, она не хотела думать, как он выглядит. Пенни опустила глаза, понимая, что Дэвид заметил, как она смотрит на него.
— И что же мы теперь будем делать? — спросил Дэвид, уставившись на звезды.
— Я не знаю, — ответила Пенни. — Я знаю только, что мне хочется остаться, хочется видеть, как идет работа, но…
— Что — но?
Пенни пожала плечами:
— Я не знаю.
Их слова перемежались паузами, во время которых они ощущали ласковую интимность ночи; им было легко вдвоем, и в то же время затянувшаяся беседа как бы подталкивала к каким-то действиям.
Наконец Дэвид поднялся с кресла, подошел к краю бассейна, обернулся и посмотрел на Пенни.
— Вчерашний инцидент, — начал он, — в гораздо большей степени моя ошибка, чем вы себе представляете.
— Так почему бы вам не рассказать мне?
— Понимаете, — Дэвид опустил голову, — во-первых, я подумал… — он широко раскрытыми глазами уставился на сад, — что между нами что-то происходит…
В этот момент он снова посмотрел на Пенни, и она почувствовала, как будто у нее все обрывается внутри.
Внезапно и сам Дэвид, и его слова показались ей очень убедительными.
— Но вы же выставили меня на посмешище! — упрекнула его Пенни, надеясь в душе вызвать Дэвида на большую откровенность.
Некоторое время он продолжал смотреть на нее, затем медленно отвел взгляд.
— Ладно, я был не прав. Сейчас я это понимаю, но вчера думал иначе. Я перебрал и слишком далеко зашел…
— Почему бы нам просто не забыть об этом? — предложила Пенни.
Дэвид снова посмотрел на Пенни и кивнул:
— Да, почему бы нам не забыть? — Подняв бокал, он допил вино. — Не хотите поговорить о Лос-Анджелесе?
Вы же улетаете туда через несколько дней.
Пенни почувствовала, как екнуло сердце. Чего бы только она не отдала, лишь бы отменить эту поездку!
— Давайте поговорим о Лос-Анджелесе, — согласилась она.
— Я хочу еще вина. А вы?
Пенни не возражала. Они вдвоем уже выпили целую бутылку, но какое это имело значение?
Когда Дэвид ушел. Пенни принялась перебирать в памяти все, что было сказано сегодня, а когда он вернулся и уселся в кресло, предложила:
— Не хотите поехать со мной в Штаты?
Дэвид засмеялся, но смех его был невеселым.
— Нет, пожалуй.
— А почему? Вы же мечтаете увидеть детей, и, кто знает, возможно, вам удастся наладить отношения с женой.