Последний Люцифер: утраченная история Грааля
Шрифт:
— Я слушаю. Просто так много информации, что я теряюсь.
— Ты мне напоминаешь Иоргена Бруно. [13] Такой же нетерпеливый. Соберись. Её будет ещё больше. Не теряй голову, — покровительственно заметил Неброэль, и перед его глазами возникла картинка звёздного неба. Он снова перенёсся в свои воспоминания.
Там то и дело возникали всполохи яркого света, огненная масса постоянно расплывалась в пространстве, озаряя просторы космоса причудливыми огненными формами от взрыва звёзд и возникновения сверхновых.
13
Иоргену
— Я начинаю завидовать твоему бессмертию.
— По-вашему жизнь вечна?
— Ну да, — несколько обескуражено согласился Стивен и хмыкнул.
— Наверное, я соглашусь с тобой. Да, один заканчивает своё существование — на его место приходит другой… Одно является частью другого более крупного.
— Хочешь сказать, что смертны и боги?
— Конечно. Мы вечны только относительно вас, тех, кто живёт слишком короткую жизнь. Но также являемся смертными по сравнению с теми, кто нас создал и родил. Поэтому церковное заблуждение о сотворении мира смехотворно и по-детски нелепо. Хотя, чтобы вы лучше поняли процессы, происходящие в вашей галактике, лучше прибегнуть к потенциалу вашего сознания, наполненного чувствами и образами материального мира. Ещё вопросы?
— Позже. А теперь вернёмся к тому, на чём остановились. У тебя были дети? — спросил Стивен, видя печальную задумчивость ангела.
— Да.
— И какие они были?
— Разные, — ответил Неброэль и загрустил.
— Почему ты загрустил? Или ты устал?
Ангел снисходительно улыбнулся.
— Да, похоже на то, — Неброэль вдруг встал и, не прощаясь, пошёл прочь.
— Ты хочешь сказать, что на сегодня — всё?
— Да, — печально ответил ангел.
— А когда мы снова увидимся? — встал со стула Стив.
— Я найду тебя, когда ты будешь готов. Начинай писать.
Дети… Конечно, у него были когда-то дети. Не так много, как бы ему хотелось, но они были. Хотя и оказались все смертными.
Но родительские неприятности всё же не обошли его стороной. Этот человек не был его родным сыном, но ответственность за его судьбу возложили именно на него. И Неброэль воспринял её близко к сердцу. Он по-человечески пожалел этих людей. И это закончилось трагедией.
9
В
Келли сидела в своём кабинете и с карандашом в руке сосредоточенно занималась последней правкой. Она время от времени теребила карандаш в руках и нервно покусывала его. По всему было видно, что она волновалась. И это понятно, ведь готовилось издание именно её автора.
На другом конце коридора появился лучащийся от счастья Стивен. На глазах у всей изумлённой публики с не тускнеющей улыбкой самодовольства он продефилировал до самого порога офиса Келли и театральным жестом распахнул стеклянную дверь с табличкой «литературный агент — ответственный секретарь Келли Миллер».
— Стив, мне нечего тебе сказать воодушевляющего. Ко всему прочему мне сейчас некогда выслушивать твои доводы. Поговорим как-нибудь в другой раз, — она предупредительно подняла руку, останавливая его порыв или гневную речь, или что там ещё ожидалось, и тут же снова опустила глаза на рукопись.
— Я вовсе не займу у тебя много времени, — облокотился он на дверной проём. — Просто пришёл сказать, что чхать теперь хотел на ваше издательство, — снисходительно пожал он плечами и улыбнулся так, будто делал одолжение, что вообще зашёл в эту третьесортную контору.
Это смутило и заинтриговало Келли, и она была вынуждена оторваться от корректуры и поднять на него глаза.
— Чего это ты сияешь, как начищенный цент?
— Я сейчас пишу книгу! — с пафосом отозвался Стивен. — Новую книгу. И уже получил от одного известного издательства аванс.
— Ах, вот оно что? — и тут же у неё пропал интерес к разговору. — И о чём она? — с нотой безразличия спросила она, уже опустив глаза снова к корректируемой рукописи.
— Это пока секрет. Одно скажу — это будет настоящая бомба! — выпучив на мгновение глаза, с победным видом заявил мистер Керил.
— Ну, если она не на религиозную тему, то, возможно, у неё и будет шанс увидеть свет. Только я сильно сомневаюсь, что тебя вдруг стала занимать действительность и живые люди с их проблемами.
— Ты ничего раньше времени не узнаешь. И даже не пытайся корчить из себя равнодушную секретутку. Я знаю, что ты любопытна, как сорока.
— Тогда для чего ты пришёл? — она снова подняла на него глаза и снисходительно усмехнулась.
— Сказать, что я не пропаду без вашего издательства.
— Рада это слышать. Ты наткнулся чудесным образом на не поднятую тему?
— Возможно. На вечную тему!
— О! Прошу тебя! — её хорошенькое личико тут же исказила гримаса разочарования. — Так я и знала! Как я могла вообразить, что ты изменил свои взгляды? Стив, да пойми ты, людям не интересны никакие религиозные темы. Мы живём уже в двадцать первом веке…
— Давно ли?
— Уже год, к твоему сведению. На пороге великие события, открытия новых миров, научных бумов! Нужно думать о других галактиках, иных мирах, о соседних планетах, на которых возможна жизнь или нескончаемые запасы полезных ископаемых! А ты как червь копаешься в истлевших от времени портках и древних сказках.
Стив обескуражено поджал губы и устало выдохнул.
И как такие недалекие, хотя и красивые, подумал он, сидят в таких креслах, да ещё и пытаются навязывать свои заблуждения другим? Почему имеют власть именно такие ограниченные люди? Может быть потому, что им больше нечем заняться, как выполнять столь рутинную работу? А ведь она, несомненно, считает себя, наверное, умной, мудрой, знающей, да ещё и правомочной опускать и унижать, раз сидит, когда я стою перед ней, — думал с сожалением Стивен, глядя на рыжеволосую Келли. Кто сам не в состоянии что-то путное написать, всегда становится редактором.