Последний Персидский поход
Шрифт:
***
Титры: Шихванд. Провинция Фарах. Афганистан.
2 июля 1988 года.
Никитин с наслаждением, неведомом цивилизованным людям, стоял по горячим душем в советниковой вилле. Глаза его были закрыты, струи воды стекали с головы, остриженной по ван-дамосвкую «гориллу», которая была очень практичной прической в полевых условиях. Лучше, разве что бритый череп Петровича.
……………………………………….
Советники, которых тут звали на афганский манер «мушоверами», накрыли стол, который украшала бутылка самогону. Старший советник, глядя на часы, поддельные, но вполне похожие на настоящие «Orient», сказал капитану - советнику по комсомолу, который отвечал на вилле за производство самогона:
– Сходи, посмотри. Не захлебнулся там наш геройский спецназёр?
……………………………………………….
Никитин плавал в советниковском бассейне, гоняя кролем по кругу небольшой по российским меркам емкости три на четыре метра.
Советник по комсомолу, стоя на кромке бассейна, некоторое время смотрел на это издевательство над плаванием со слегка недоуменным лицом, потом постучал каблуком о парапет.
– Завязывай старлей. Блюда стынут, водка – греется.
Никитин перевернулся на спину, раскинув руки, лег на воду без движения, и только потом ответил:
– Нет в тебе человек, владеющей таким количеством бесценной воды, понимания. Тебя бы хотя бы на денек в пустыню, даже без войны…
…………………………………………………………….
Товарищеский ужин благополучно подошел к концу, уже подали чай, хотя самогон пить не преставали.
Памятуя указание комбата, Никитин постарался свести разговор к стволам. Это был деликатный момент в дружеских отношениях с советниками.
– Есть, товарищ полковник, один момент, требующий разъяснения.
– Так разъясняй, старлей, – полковник снова разлил самогон по емкостям, – не стесняйся.
– Нет ли у вас на обмен чего-нибудь экзотического из стволов, по случаю. Сами понимаете, с нашими нынешними «заслугами» требуется серьезная отмазка от начальства.
– Откуда экзотика…– протянул полковник неопределенно, - Мы же на войну с вами не ездим.
Но тут влез в разговор уже захмелевший советник по комсомолу:
– А в подсоветной дивизии целехонькая безоткатка есть. Вчера видел. Правда, без прицела. Его уже сперли.
Никитин оживился.
А вот полковник сверкнул в сторону «комсомольца» глазами, но было уже поздно. Слово сказано. Пьяненький «комсомолец» уже сам понял свой промах и замолчал.
Старший советник повернулся к Никитину и молча вопросил глазами.
Никитин, почесал шею:
– Ну, как всегда – тушенкой.
– Тушенки у нас самих сейчас в достатке. Ты бы что-нибудь поделикатесней предложил.
– А хотите «Языка в желе»?.. – спросил Никитин, прямо глядя в глаза полковнику.
Полковник молча потянул к носу нижнюю губу.
Никитин, видя неподдельный интерес, рубанул:
– Ящик!
– Это уже интереснее. Но на безоткатку не тянет.
– Так ведь без прицела…
– Поэтому много и не прошу. Так… по мелочи. Еще ящик тротила с детонаторами.
– Куда столько?
– А рыбу в Фарахруде глушить.
– Заметано.
– Ну и мин сигнальных с десяток.
Никитин протянул лапу.
Полковник по ней хлопнул по-кавказки. Сделка состоялась. Оба были довольны.
– За это и выпьем, старлей, - подытожил полковник, поднимая емкость с самогоном.
Они чокнулись и выпили.
Ужин закончился. Четверо советников уже расписывали «пулю» для преферанса. «Комсомолец» куда-то слинял.
И тут в дверях появился доктор Хайят. Его лицо выражало некую озабоченность, насколько это вообще возможно у афганцев, с их каменной невозмутимостью, и поманил к себе Джаграна.
Тот подошел, и они о чем-то вполголоса толковали в дверях на дари, одновременно выходя на крыльцо.
Потом Джагран просунулся в приоткрытую дверь и жестом позвал Никитина.
Советников, также жестами попросил не беспокоиться.
……………………………………………………….
На крыльце велел Джагран Хайяту по-русски:
– Расскажи ему все, что сейчас рассказал мне.
Тот кивнул головой, и стал, тоже по-русски, рассказывать Никитину.
– Понимаешь, стали мы операцию делать, ну, той ханум, что в живот ранена. Раздели, а там…
– Золото, брильянты?.. – от самогона Никитин впал в благодушное настроение.
– Понимаешь, это не женщина!
– Ого!
– И это ещё не все! – Хайят округлил глаза, - Это вообще не мусульманин! Это «Ференги» - европеец! И у него, в этом месте, ну понимаете где… - доктор, словно красная девица, стыдливо потупил очи, а еще медик…