Последний пожиратель греха
Шрифт:
— И что, ты пойдешь опять и до конца слушать будешь?
— Да, как только получится. Мама так много всего по хозяйству заставляет делать, что мне и выйти некогда.
— Но ты ж сюда пришла?
— Папа разрешил, но сказал, чтоб я вернулась до того, как солнце сядет. У меня времени мало совсем. Днем я не могу идти слово Божье слушать. Если меня кто увидит, Кай сразу узнает, и человека того в живых не будет.
— Ну, тогда иди домой и скажи, что ты старушке Элде нужна очень. Она последнее время прихварывать
— А что, правда это? — я с тревогой посмотрела на нее. На самом деле, выглядела она не хуже обычного.
— Не надо на меня так смотреть, будто я одной ногой в могиле стою. Пойди-ка домой и спроси маму, чтоб тебе у меня несколько деньков побыть. Скажи, что мне помощь надобна, и я ей благодарна буду, если она мне тебя на несколько деньков одолжит. А ты за это время все услышишь, что человек тот сказать хочет. Как думаешь, отпустят они тебя?
— Маме так все равно. Это папе всегда надобно знать, что я делаю, куда иду. И то, я думаю это потому, что он считает, что я с духом дружбу вожу.
В ответ миссис Элда весело на меня посмотрела, держа зубами трубку. — Да уж, странно, и почему это он так решил? — Потом махнула рукой, показывая, что мне пора идти. — Ладно, хватит жаловаться, иди домой и спроси.
— Они мне, наверно, скажут, пойти Гервазе Одара к вам позвать.
— Скажи им, я ее уж видела и лекарства принимаю, но мне бы кого-то рядом, кто помог бы мне, да и позаботился бы. Не смотри на меня так, детка. Скажи все точно, как я тебе говорю, а если папа твой сам прийти захочет — посмотреть на меня, то и пусть приходит.
— Он ведь вас здоровой увидит и нормальной, как всегда.
— Думаешь? — Миссис Элда вынула трубку изо рта, обмякла в кресле, открыла рот и закатила глаза. У нее стал такой вид, что краше в гроб кладут. Я захихикала, она снова выпрямилась и посмотрела на меня. — Теперь, давай, иди, пока я не передумала и не сказала тебе вообще не ходить к тому пророку.
Папа таки пошел к миссис Элде и поговорил с ней. Меня он оставил дома и вернулся уже почти затемно. Когда он вошел в дом, мама выгребала угли из жаровни.
— Миссис Элда и вправду нехорошо выглядит и говорит еле-еле. Этой душе несчастной уж недолго жить осталось.
— Неудивительно. — Мама зацепила жаровню и выдвинула из печи. Она открыла крышку, и дом наполнился аппетитным ароматом жаркого из оленины. Я стала собирать на стол.
— После ужина Ивон отведет Кади.
— Спасибо, папа, — радостно сказала я, мечтая поскорее уйти.
Мама посмотрела сначала на меня, потом на папу. — А ежели она к ней пойдет, чем это может ей помочь?
— Миссис Элде хорошо с Кади. Говорит, радостно ей, когда та просто болтает рядом. Говорит, будто по детям скучает, свои-то давно за горы ушли.
Мама выпрямилась, положила руки на пояс. — Да она ж сама их отсюда выслала.
— Это чтоб их жизнь
— И с тех пор она про них ничего не слыхала. Разве хорошо это?
Папа слегка наклонился к ней, как бык, готовый пустить в ход рога. — Я думаю, Элда Кендрик интересы своих детей выше своих почитала.
В ответ на мамин упрекающий взгляд он повернулся к ней спиной и посмотрел на меня.
— Кади, иди во двор и руки вымой. Зови брата ужинать.
— Погоди, Кади, — сказала мама строго. — А кто будет за нее по хозяйству дела делать?
— Я тебе сказал, иди, — повторил мне папа. — Иди!
Он сказал таким тоном, что я поспешила уйти. Но прежде чем выйти за дверь, я услышала, как он проворчал маме:
— А ты перестань памятные украшения себе делать из волос бабушкиных. И перестань одеяло ткать в память Элен. Тогда и времени на хозяйство у тебя будет уйма!
Ивон был на конюшне и чинил сбрую.
— Папа сказал, чтоб мы руки мыли и ужинать шли.
— И все? У тебя вид такой, будто ты мне что-то важное сказать собралась.
— Я пойду к миссис Элде на время.
— А надолго?
— Пару дней, а может, больше.
— Кажется, ты этому только рада, — сказал он слегка вопросительно.
— Ну, я не против. — Мне хотелось сказать ему почему, но я знала, что он все передаст папе — он считает, что обязан это делать. Ивон никогда ни в чем ему не противоречил. И уж точно никогда не думал противиться Каю. Скажи я Ивону, что ходила к реке слушать человека Божьего, да еще и собираюсь пойти рассказать все пожирателю грехов... Тогда он бы позаботился, чтобы я дальше нашего двора никогда никуда не ходила. — Она очень славная старушка, — закончила я.
Он засмеялся. — Я слыхал, что миссис Элда колючая, как ежиха.
— Только когда у ней кости болят. Кроме того, она ведь лучшей подругой бабушкиной была.
— Да, точно.
Папа с мамой за весь ужин не сказали друг другу ни слова. — Возьми с собой копченой оленины, — сказал папа Ивону, — и несколько банок солений. Миссис Элда не шибко здорова, чтоб самой все делать.
— Хорошо, па, а на обратном пути я к Клани зайду, — ответил Ивон. — Сегодня луна полная, обратно идти легко будет — дорогу видно.
Папа понимающе улыбнулся. — Иди. Она хорошенькая малышка и подрастает быстро. Ружье захвати. Может, рысь увидишь, что на наших овец нападает.
В темноте громко пели лягушки и танцевали светлячки. Ивон шел, не торопясь, ружье висело на плече дулом вниз, его собака шла впереди и вынюхивала дорогу. — Куда так спешишь? — спросил он, покосившись на меня.
Я замедлила шаг, желая, чтобы он шел быстрее. — Я подумала, ведь ты, наверно, с Клани хочешь побыстрей увидеться.
— А Клани никуда не денется. Как солнце садится, так ее отец дальше крыльца не выпускает.