Последний рыцарь короля
Шрифт:
– То есть вы думаете, что он убил донну Анну и ее сестру? – подвел итог Вадик.
– И что же? – спросила я.
– А то, что этот негодяй должен быть наказан. Именно поэтому я обращаюсь за помощью к вам, друзья.
««Помощь»? – с иронией подумала я. – И этот обманщик еще смеет маскировать под просьбу о помощи наглое похищение?»
– Если я правильно понимаю ход ваших мыслей, то сходство Ольги и донны Анны играет в этом деле не последнюю роль, – сказала Катя, подходя к портрету.
– Оно шокирует, не правда ли? – спросил барон. – Нигде не видел двух лиц, более похожих друг на друга.
– Оно не такое уж большое, – заметила я, чувствуя себя неуютно под изучающими взглядами Кати, барона и Вадика. – В Средние века люди
– Но вы понимаете, зачем я вас привез сюда, Ольга. Вы правы, я собираюсь представить вас как донну Анну.
– Вы с ума сошли, барон! – я не верила своим ушам. – Вы думаете, что я соглашусь участвовать в подобном спектакле? Вы меня слишком плохо знаете!
– Боюсь, что у вас просто нет иного выхода, Ольга. Вы не сможете вернуться обратно без моей помощи, а я помогу вам только тогда, когда вы поможете мне.
– А мы? – спросила Катя, – Мы-то вам зачем нужны? Зачем вы впутали нас в это дело?
– Вы неотделимы от Ольги. Вы будете помогать ей, если она даст свое согласие.
– Но каким образом вы себе это представляете? – спросила я. – Как я смогу появиться перед людьми, которых не знаю, и утверждать, что я донна Анна? Я, между прочим, не говорю на итальянском, совсем не знаю обычаев этого времени, не знаю родственников донны Анны. Куда, по-вашему, делась сестра? Где пропадала до сих пор донна Анна? Это ваше желание обвинить Николо Висконти похвально, но что если он здесь ни при чем? Что если он поймет, что я не его жена? Да это же чушь! – я вдруг возмутилась на себя за то, что вообще допустила возможность подобного спектакля. – Я отказываюсь в этом участвовать!
– Я бы мог научить вас всему, что знала донна Анна. С моей помощью вы бы легко обвели вокруг пальца всех и вывели бы убийцу на чистую воду.
– А что будет со мной, если все узнают, что я не донна Анна? Да это же дикий век! Люди здесь жестоки и никогда не поверят в вашу сказку о путешествии во времени! Они нас убьют и глазом не моргнут! Я не Анна Висконти и никогда ею не стану. Верните нас домой! Сейчас же!
– Мне очень жаль, но я не могу этого сделать, – барон стал подниматься вверх по лестнице.
– Что значит, не можете? Барон! – но он уже скрылся в одной из комнат на втором этаже. Я в бессилии опустилась на стул.
– Похоже, что у нас нет выбора, Ольга, – сказал Вадик. – Он ясно дал понять: или ты становишься Анной, или мы никогда не вернемся обратно.
– Это какой-то кошмар! – сказала я, схватив руками голову. – Мне кажется, я вот-вот проснусь…
В свете догоравшего камина лицо донны Анны показалось зловещим, она словно смеялась надо мной.
– Мы же будем вместе, Ольга, – осторожно начала Катя. – Барон будет с нами, он выручит нас из любой ситуации, если поможем ему, он вернет нас домой, в Москву…
– Почему вы думаете, что все именно так, как он вам описал? Что если у этого человека есть иные причины для воскрешения донны Анны?
– Есть у него эти причины, нет у него этих причин – какая разница?! Если вы не поняли, то мы застряли в XIII веке! Надо выбираться отсюда, а не рассуждать о причинах! – Вадик поднял меня за руку. – Пойдем, у нас нет выбора, и чем раньше мы начнем помогать ему, тем скорее он вернет нас обратно.
Глава 2
Шел сентябрь 1247 года. Король Франции Людовик IX, получивший впоследствии прозвище Святой, готовился к седьмому крестовому походу.
Крестоносное движение, начавшееся в конце XI века, трудно было назвать успешным. Самый первый крестовый поход, который начался с пламенной речи Папы Урбана II, можно считать самым грандиозным из всех, что были предприняты. Разрозненные силы мусульман не могли сопротивляться напору крестоносцев. Захватывая крепости одну за другой, рыцари прошли Сирию и двинулись в Палестину, где летом 1099 года штурмом взяли Иерусалим. В захваченном городе крестоносцы устроили жесточайшую резню, улицы Святого города были завалены трупами жителей и залиты кровью, а защитники Гроба Господня рыскали по городу, растаскивая все, что можно было унести. Вскоре после взятия Иерусалима они создали на территории восточного побережья Средиземного моря четыре государства, но в XII веке под натиском начинавших сплачиваться мусульман крестоносцы стали терять свои владения одно за другим. Стремясь противостоять неверным, в 1147 году рыцари предприняли второй крестовый поход, который закончился неудачей. Последовавший за ним в 1189 году третий поход тоже закончился бесславно, несмотря на то, что его возглавили три великих короля-воина: германский император Фридрих Барбаросса, французский король Филипп Август и английский король Ричард Львиное Сердце. Барбаросса утонул в самом начале похода при переправе через горную речку, французские и английские рыцари постоянно враждовали между собой, и в итоге освободить Иерусалим так и не удалось.
Четвертый крестовый поход и вовсе оказался позором для рыцарей Европы: они отправлялись в него, движимые чистым желанием освободить Святой город, а закончили тем, что разгромили и разрушили Константинополь, подчиняясь самым низменным из страстей человеческих: зависти, жадности, стремлению к наживе.
В 1212 году, после падения Константинополя, дети Германии и Франции двинулись в поход за освобождение Иерусалима под предводительством десятилетнего мальчика по имени Никлас. Он уверял всех, что видел во сне ангела, возвестившего: вместе со своими маленькими последователями Никлас освободит Святую землю от язычников-сарацин, море расступится перед ними, как это было с еврейским народом, который вел Моисей, и они перейдут по нему сухими ногами. Конец этого похода был печален: многие дети погибли от голода в пути, море перед ними не расступилось, а коварные дельцы продали выживших в рабство. Этот поход потряс всю Европу – он напомнил об истинном предназначении крестового похода, о высокой цели борьбы христиан с неверными. Но, увы, новая попытка вновь оказалась неудачной: во время шестого похода императору Фридриху II удалось освободить Иерусалим, однако неверные через 15 лет вернули себе утраченное.
После стольких неудач и провалов всем было ясно, что вряд ли какой-нибудь государь отважится рискнуть властью, казной, жизнью своих рыцарей ради призрачной надежды освободить Иерусалим. К тому же теперь у европейцев нашлись враги поближе, чем далекие сирийцы и турки: в начале XIII века монгольские татары под предводительством Чингисхана нахлынули почти на всю Азию. Впоследствии бесчисленные орды этих варваров перешли Волгу и заняли восточную часть Европы. Фридрих, император Священной Римской Империи, написал тогда одновременно всем христианским монархам, убеждая их объединить силы против этого народа, но каждый их них был так занят своими собственными делами, что близость столь большой опасности не внушала никому желания вооружиться. "Если варвары придут к нам, – говорил Людовик Святой своей матери королеве Бланке, – то или они нас пошлют в рай, или мы их отправим в ад". Все, что могли сделать христиане, это умножить молитвы и повторять во всех церквях слова: "Господи! Избави нас от ярости татар!"
Весь Восток был потрясен их нашествием; ни одна страна, ни один народ не могли сохранить мир и покой. Хорезмийцы, изгнанные преемниками Чингисхана из Персии, овладели Иерусалимом, в который только что возвратились христиане; все христианское население было предано мечу. Европейцы обратились к Папе за помощью против хорезмийцев, против греков-схизматиков, против мусульман; сам он вел ожесточенную войну с Фридрихом, а Европе угрожало нашествие татар. Папа не отступал ни перед какою опасностью и решился вооружить весь христианский мир против всех врагов сразу. Для этой цели он созвал в Лионе вселенский собор.