Последний шанс палача
Шрифт:
— Эй, человек, ты лежи пока! — Голос сзади прозвучал вполне миролюбиво.
Добрый дядя с бородой, а мы и соскучиться не успели! Из зарослей вышел, не прячется.
— Наши братья хорошо стреляют! Нам не нужна лишняя жизнь, не искушай!
— Что вам надо?!
— Ты знаешь. Женщина избрана, и она уйдет с нами, на то есть Его воля! Ты можешь жить или умереть!
Молодцы, конкретные ребята — Глеб к ним даже симпатию ощутил. Сам в буйной молодости решал проблемы так же просто — на чужих странных войнах, где ни родины, ни флага, только наличка. С годами размяк, думать стал слишком много, вот и приплыл… дауншифтер хренов! Зачем вступился за чужую бабу?! На кой полез ее выручать, почти бесплатно?!
— Встать хотя бы дайте! — рявкнул Глеб, уже не стесняясь. — Я не лох, на коленях ползать не буду!
Поднялся решительно, хоть и плавно (ни к чему провоцировать), взглядом Дину нашел. Сидит наша ведьма, привалилась к дереву, смотрит вприщур. Требовательно пялится, блин! Будто обязан тут кто-то подыхать за нее!
— Что?! — спросил Глеб у спутницы агрессивно. — Будешь дальше мне страшилки втирать, да?! Щас двадцать первый век, не бывает такого!
Гнусно все получалось, чего уж там. Жить охота необычайно, бабу бросать стыдно, и себя дико жаль, идиота, сбежавшего от людской грязи в этот сказочный мир. Птички поют, горы дымятся… хорошее место, кстати! Знакомое. В таком месте да вдруг концы отбросить — а не пошли бы вы!
— Слышь, борода, согласен я, — сказал Глеб негромко, чтоб голос не дрогнул. — Только у меня свое условие. Бабла хочу.
— Чего?
— Денег, блин! Бабла, хрустов, налички, кэша, тугриков! Я вам тут не Вокер крутой, я заработать приехал, и эта мне, кстати, обещала оплатить доставку! Хотите ее — возмещайте убыток!
— А ты наглец, мужик, — улыбнулся добрый бородач, приближаясь неспешно.
Сверху, со склона уже спускался глухонемой драчун с ружьем (когда успели?!), а сам снайпер являться не спешил. Страхует сучонок, никуда тут не денешься!
— Ты, наглец, хочешь продать то, что мы возьмем сами, и совсем не ценишь подаренную тебе жизнь.
Дина уже поднялась — все понявшая, расслабленная в покорности судьбе. На Глеба не глянула даже… хотя чего на него глядеть? Даже сектантам он теперь неинтересен — к девушке идут, забыв о непутевом защитнике. Ни малейшей похоти во взгляде, ни вообще интереса мужского.
— Эй, погодь! — заволновался Глеб, вскинулся следом суетливо. — Тоже, знаете, не по-людски… мы с ней вместе вон сколько! Попрощаюсь хоть!
Глухонемой оскалился, ружье поднялось, но бородач лишь махнул рукой — пускай.
— Дина, стой, ну! Куда сразу идешь-то?! — Реплики следуют по накатанной, коверканные, дурашливые. Каких еще ждать от трусливого «мешка», пытающегося сохранить лицо?
Девушка до ответа не снизошла — остановилась лишь да подбородок вскинула брезгливо.
— Ну вот и ладненько, вот и хорошо! — пробормотал он, догоняя. — Обняться всегда надо, мы ж люди, не звери какие! НЕ УПИРАЙСЯ, ПАДАЙ СО МНОЙ.
— Что?!
— ЕДЬ НА БРЮХЕ И НИЧЕГО НЕ БОЙСЯ!
Она не успела ничего понять, — объятия Глеба сковали кольцом, увлекая за собой. С обрыва, вниз, в пропасть!
Это было как в детстве — ужас и восторг падения, крик и хохот внутри, все кубарем. Склон каменистый, щебенка в бок, трава, кусты, быстрее… стоп! Оборвалась круговерть внезапно — каменным выступом, где орущую Дину поймали за рюкзак, жестко стопоря.
— Все, уже все! — крикнул Глеб, втягивая девушку в расселину. — Поздно уже бояться, аллес!
— Ты… ты! — Бешеный адреналин в ее крови требовал выхода, плакать хотелось и хохотать. Справилась — самообладания ей всегда хватало. — Ты, гад… где мы?!!
— В пещерах. Тут вся гора как муравейник, отсидимся пока.
— А если следом пойдут?
— Занятно будет. Лучше бы им, конечно, считать нас погибшими героями, но сомневаюсь. На дураков не похожи.
Пещера была древней — это Глебу еще Петрович разъяснил. Километры гротов, куча выходов, живопись наскальная, манившая сюда археологов, спелеологов и прочих любителей древности. С крушением советской эпохи интерес этот поугас, а входы, вроде этого, забыли все, кроме некоторых местных.
— Почему не уходим?
— Куда? Я сам дальше входа не нырял, да и с тактической точки зрения тут удобней.
— Не поняла.
— Элементарно, Ватсон. Веревка у них вряд ли есть, спускаться будут как мы, только медленно. Заходить станут по одному, со света в темноту…
Говоря честно, Глеб надеялся, что сектанты не рискнут в пропасть лезть.
Зря надеялся!
Получаса не прошло, как сверху посыпались камушки, и на карниз спустился человек, перехваченный под мышками веревкой. Дернул конец, распуская узел, ружье уставилось стволами вперед, шагнул осторожно, по-кошачьи. Он даже не успел понять, откуда высунулись руки, схватившие оружие, и почувствовал удар ногой в пах со всей мочи. Затем удар в грудь своим же прикладом. Человек вскрикнул и рухнул спиной вперед. Глеб успел увидеть молодое, совсем незнакомее лицо. Двадцатью метрами ниже парня встретили камни, и бурная Хотунь поглотила его вмиг.
— Вот так примерно, — сказал Глеб вникуда, потом высунул ружье наружу и пальнул экономно, одним стволом по летящим сверху камушкам.
Попал, кажется, наверху вскрикнули, зашумели, камнепад стал гуще.
— А не фиг к нам с мечом, или что у вас там! — завершил монолог, отступая подальше от входа. Подготовка их неизвестна, но стреляют хорошо — слишком хорошо для чокнутых! И в рукопашке не дураки — во всяком случае, один.
Подождем…
Глава 3. Ночные бдения
Ночь. Пещера. Огонь. Древние инстинкты, пришедшие из первобытных косматых времен. Странное наслаждение для цивилизованного туриста, обратившегося к непонятным для него самого «истокам» — холоду, жесткой лежанке и неустроенности. Бр-р!
— А ловко ты их!
— Кого?
— Ну этих, сегодня… — В интонации Дины особой теплоты не чувствовалось. Совсем иначе бы надо благодарить своего спасителя, ну да ладно. — Я, если честно, думала…
— Думала, я родился сразу с колуном и «флаконом»? — усмехнулся Глеб, прикуривая от синего огонька над таблеткой сухого горючего. Нашлось такое, как ни странно, в стильном рюкзаке гламурной туристки. От возможных гостей огонек был прикрыт, а стволы трофейного ружья были направлены в сторону выхода из пещеры. Гости, впрочем, больше не совались. Единственная попытка выбраться из пещеры обернулась для «сидельцев» свистом пули над их головами, отбив тягу к дальнейшим экспериментам.