Последний выбор

Иевлев Павел Сергеевич

За стол, бесцеремонно выпихнув парня, уселась девушка того неопределённо-молодого вида, который у меня сразу вызывает подозрение в приёме Вещества. Короткая обтрёпанная жилетка поверх открывающего плоский мускулистый живот топика, грязные замасленные рабочие штаны, расшнурованные берцы, пыльная бандана, болтающаяся тряпкой на шее, завязанные в тугой узел не очень чистые чёрные волосы. Барышня не сильно озабочена своим внешним видом, но — ни одной татуировки. Голые по плечи руки чисты, как мало у кого тут. На предплечьях широкие, почти

до локтей, тёмные браслеты. Они, вкупе с глухими, похожими на сварочные, круглыми очками на кожаном ремешке, навели меня на определённые подозрения. Я такое уже видел. И действительно — сев за стол и непринуждённо забрав мою недопитую кружку пива, она подняла очки на лоб. Под ними оказались пронзительно-синие кобальтовые глаза.

— Привет, Аннушка, — сказала Ольга, — я уж думала, ты в рейсе.

— Только что пришла, тебе повезло. Эй, там! — крикнула она бармену. — Ещё пива сюда!

Она допила остаток из моей кружки и грохнула ею об стол.

— В глотке как будто пыльный демон просрался! — пожаловалась она.

— Тяжёлый рейс?

— Теперь лёгких не бывает, — пожала она голыми плечами. — Сраный Мультиверсум катится в сраное говно. А сраный Комспас его подталкивает в сраную жопу.

На меня она внимания подчёркнуто не обращает, так что я её тоже разглядываю без всякого стеснения.

Не красавица. Острый подбородок, торчащие скулы с пыльным следом от очков. Худая, мускулистая, почти безгрудая фигура. Яростно-синие глаза подведены чёрным макияжем, хотя на кой он чёрт под очками — понятия не имею.

— Комспас стал проблемой? — спросила Ольга.

— Проблемой? Нет, если тебе похрен десяток дырок в машине и парочка — в пассажире. Какая, в жопу, проблема, что ты! Дырки заварила, пассажира закопала, поехала дальше.

Бармен протянул ей пиво, и она надолго присосалась к кружке. Отставив её, рыгнула, вытерла пенные усы и внезапно заорала, перекрыв шум голосов и музыку: «Но не каждый же сраный раз, подруга!».

Голоса смолкли, все посмотрели на наш столик.

— Да, — рявкнула она, повернувшись к залу, — я про сраный Компсас, если вы не расслышали! Пока вы сидите, засунув языки в задницу, они так и будут убивать! А те, кого они возьмут живыми, будут завидовать покойникам!

Воцарилась напряжённая тишина, все отводили взгляды и опускали глаза, не рискуя встретиться с синими прожекторами Аннушки.

— Сраные трусы, — сказала она, повернувшись к нам. — Комспас охотится на нас, как на зайцев.

— Они нашли выход на Дорогу? — удивилась Ольга.

— Нет, к счастью. Но есть немало срезов, которые трудно обойти, и они ловят там караваны. Убивают всех, кроме глойти, тех забирают. Про то, что с ними делают, ходят жуткие слухи, подруга… Сраный ужас просто.

— Ты Корректор? — не выдержал я.

— Твой оператор много знает, — сказала Аннушка Ольге, по-прежнему не глядя в мою сторону. — И слишком много болтает.

— Меня зовут Артём.

— О, тот самый? — она обращается к Ольге, игнорируя меня. — Решилась?

— Не знаю, — поморщилась рыжая, — но может быть.

Разумеется, никто моего мнения ни о чём не спрашивает.

И в известность не ставит. А ещё, оказывается, обсуждает с подругами за спиной. Хотя это, в общем, дело для женщин обычное. Небось, мой султанский триумвират тоже вечерами языки чешет. То-то я икать часто стал.

— Так вот, Артём, — девушка наконец-то обратилась прямо ко мне, — говорю один раз. Я бросила эту сраную церковно-приходскую школу и ни разу с тех пор не пожалела. Пусть детишки дальше думают, что спасают Мультиверсум, а я давно вынула голову из жопы, чего и им желаю. И не собираюсь это обсуждать. Даже с ёбарем моей лучшей подруги. Я понятно сказала?

— Предельно. Это твоя жизнь, и в Школе никого не держат насильно. Просто на таких, как ты, Комспас охотится особо.

— Он правду говорит, подруга?

— Увы, Аннушка, похоже, что так. Сама недавно узнала.

— Сраное говно. А я-то думала, что мне просто не прёт. Каждый рейс — какая-то жопа. Срань господня, такое пивом не запьёшь… Бармен, водки мне!

— Не надирайся, подруга, мы хотим тебя нанять. Нам срочно надо в Центр.

— Ты сама только что слышала — на меня охотятся. Я опасный водитель, потеряла трёх пассажиров за последний месяц, вся машина в дырках.

— Мы готовы рискнуть.

— А готова ли рискнуть я? Или это тебя вообще не волнует?

— Волнует. А ещё меня волнует вопрос — как давно ты принимала…

— Заткнись! — змеёй зашипела Аннушка, — За… сама знаешь, что, сейчас любого порешат и как звать не спросят. У тебя, правда, есть?

— Да.

— Сраная срань. Ты даёшь, подруга. С другой стороны — кто, если не ты?

— Так ты отвезёшь нас в Центр?

— Хоть в жопу Дьявола по его сраному хвосту, только горящее говно из-под колёс полетит. Но это опасно. Срань, это всегда было опасно, но сейчас это как на минном поле просраться.

— Я понимаю.

— Плату вперёд. Я тебе доверяю, как моей покойной бабушке, подруга, но ты пойми — если что, я хочу сдохнуть молодой и бодрой. И до утра успеть оттянуться по свежачку, пока с дозы на мужика тянет.

— Держи, — Ольга что-то передала ей под столом.

— Утром двинем, постарайся отдохнуть. Ну, или, наоборот — оторвись напоследок. Надеюсь, на это-то твой годен?

Аннушка хлопнула Ольгу по плечу, всадила рюмку водки, запила пивом и ушла — чуть покачиваясь, но, в целом, бодро.

— Не обижайся на неё, Тём. У неё сложная биография.

— Заметно.

— Пойдём и мы, тут рядом сдают комнаты. Надеюсь, там хорошая звукоизоляция, потому что я собираюсь последовать примеру Аннушки.

Меня, разумеется, опять никто ни о чём не спросил. Но Ольга была права — в конечном итоге мне понравилось.

Глава 8. Зелёный. «Всё рушится, не держит середина…»

По бортовому времени почти полночь. За бортом — не знаю, но тоже темно. Под нами разматывается неспешно дорога по освещённой луной пустоши, гудят почти неслышные на экономичном ходу пропеллеры, светятся тускло приборные шкалы консоли.