Последний знаменный
Шрифт:
К удивлению Джеймса, Чжан Цзинь вывел его за пределы Запретного города в лежащий южнее Татарский город. На Тяньаньмэнь, воротах, ведущих в императорский дворцовый ансамбль, они взяли отделение маньчжур, которые двигались впереди и позади них, разгоняя с пути прохожих и с помощью плетей обращая в бегство нищих. Прохожие выкрикивали им вслед ругательства, выбираясь из сточных канав, но ни у кого не возникало сомнения, что Чжан Цзинь очень влиятельный человек.
Наконец он подвел Джеймса к великолепному дому, расположенному в отдалении от вечно запруженных народом улиц Пекина в глубине ухоженного сада. Это оказался поистине райский уголок с плакучими ивами и изогнутыми мостами, маленькими озерцами, где плескались разноцветные рыбки, с лужайками, по которым прогуливались павлины, нарушая тишину своим хриплым клекотом.
— Вам нравится здесь, Баррингтон? — спросил Чжан Цзинь, когда они шли через сад к миниатюрной беседке, где две служанки поджидали их, чтобы подать чай.
— Очаровательно.
— Я только недавно купил все это.
— Вы, Чжан?
— Разве я не могу иметь собственный дом?
— Ну... Я считал, что ваш дом в Запретном городе.
— Там я работаю, там обязан проводить большую часть времени. Но мне нужно место, где можно время от времени отдыхать.
— Цыси не была против?
— Почему она должна быть против, если я всегда на месте, когда ей это нужно? — Чжан Цзинь сел и жестом пригласил Джеймса последовать его примеру. Он позвонил в маленький золотой колокольчик и отхлебнул чаю. — Расскажите о сестре. У нее все в порядке?
Именно Чжан Цзинь в свое время спас Джоанну из рук тайпинов и поэтому пользовался особой любовью в семье Баррингтонов.
— У нее все очень хорошо. Порт-Артур — красивый город.
— Я слышал. Но никогда там не был. Передайте ей привет от меня, когда будете писать.
— Обязательно передам. Могу я спросить, есть ли какие-нибудь основания для слухов, которые доходят до меня отовсюду?
— Пекин всегда полнится слухами, Баррингтон. Разве в ваших крупных городах не так же?
— Абсолютно одинаково. Однако... вы не находите слухи тревожными?
Чжан Цзинь посмотрел в сторону, на тропинку, ведущую к дому.
— Что вы думаете о тех девушках?
Перед ним стояли три девушки, хорошо одетые и ухоженные. По оценке Джеймса, две еще девочки-подростки, тогда как третья выглядела зрелой женщиной лет тридцати.
— Это ваши служанки? — Джеймс взглянул на тех двух, что прислуживали им за чаем и теперь, выйдя из беседки, сидели на коленях, склонив головы.
— Нет, нет, — объяснил Чжан Цзинь. — Старшую из них я думаю взять в жены.
— А... — только и сказал Джеймс. Он знал, что многие богатые евнухи имели жен, а вот что они с ними делали, для него всегда оставалось загадкой.
— Она жила со мной последние несколько недель, — объяснил Чжан Цзинь. — Я хотел проверить, достаточно ли ее люблю.
Джеймс был изумлен.
— И ее семья позволила? Что будет, если вы примете решение не в ее пользу?
Чжан Цзинь пожал плечами:
— Тогда я верну ее. Ее семья знает, что она останется девственницей. Подойди, У Лай.
Женщина приблизилась и поклонилась.
— Это мой большой друг Джеймс Баррингтон, — объяснил ей Чжан Цзинь.
— Для меня большая честь, господин. — Женщина еще раз поклонилась.
— Для меня тоже, У Лай, — сказал Джеймс и вопросительно посмотрел на девочек.
— Они будут моими дочерьми, — пояснил Чжан Цзинь. — Это сироты. Как вы думаете, им понравится быть моими дочерьми?
— Я нисколько не сомневаюсь, — подтвердил Джеймс, — но разве вам не хочется сына?
Чжан Цзинь вздохнул.
— Да, сын — это то, чего я хочу больше всего на свете. После долгой жизни и нескончаемого процветания, конечно. Вся проблема — найти его. Сын должен быть любящим и храбрым, мужественным и сильным. Но прежде всего любящим. Я посмотрел нескольких мальчиков, но в глубине души не почувствовал привязанности к ним, не нашел среди них своего идеала.
— Сыновья редко бывают идеальными, — заметил Джеймс.
— Но у вас их двое, и оба от вас. Судьба благосклонна к вам больше, чем к кому-либо, Баррингтон.
— Похоже, одного из сыновей я теряю, — предположил Джеймс.
Джеймс понимал, что противиться решению Цыси бессмысленно, если он собирался остаться в Китае. А ему некуда было ехать. Дом Баррингтонов торговал в бассейне Янцзы уже семьдесят лет, и он стоял у его руля в третьем поколении. Роберт должен был стать четвертым поколением. Возможно, так и будет со временем.
Он утешал себя тем, что, родись и живи Роберт в Англии и свяжи он свою судьбу со службой на флоте, ой уже был бы в море. Однако Вступление в Королевский флот не сопровождалось личной встречей с королевой, а значит, и не влекло за собой то добро и зло, которое сулят последствия такой встречи.
Сам Роберт пришел в восторг от открывающейся перед ним перспективы, считая свой визит в Пекин пустой формальностью.
— Военный флот, — зачарованно произнес он. Его глаза сияли радостью. — Баррингтоны всегда воевали на море.
— Я не воевал, — отметил Джеймс. — К тому же этот флот пока не существует.
— Рано или поздно он будет. И я окажусь у его истока.
— Ты прав. Я дам тебе рекомендательные письма... — Он хотел кое-что рассказать о Цыси, но не отважился. Как не отважился задать и Чжан Цзиню несколько вопросов, которые буквально обжигали его язык, о тех слухах, которые доносились со всех сторон в Пекине. Он только попытался намекнуть, но Чжан Цзинь ушел от ответа с блестящей легкостью.
Еще до встречи с Хартом Джеймс совершенно не сомневался в решимости Цыси достичь самой вершины власти и закрепиться на ней. Если бы все, что говорили о перевороте, который она подготовила и осуществила после смерти императора Сяньфэна, было правдой, то тогда девочка, которую он знал и любил, превратилась в храбрую и жестокую женщину. Какая же пропасть отделяла ту Цыси, которая боролась и побеждала многочисленных соперников, причем не однажды, от Цыси, готовой убить собственную невестку и ближайшую подругу, если это необходимо для упрочения своего положения в обществе?