Последняя битва
Шрифт:
– Вот как раз после летнего лагеря и отнесем, – заявил Эрих.
– Ага, а ты туда поедешь?
– А ты, можно подумать, нет? Да кто нас спрашивать будет?!
Перстень спрятали, прикрепив снизу пластырем к крышке стола. И вот сейчас пришла пора наконец его достать. То есть это Герхард так решил, не советуясь с братом. А чего с ним советоваться-то, не ему колечко подарено!
Идея устроить костюмированный праздник неожиданно пришлась югендфюреру Мюллеру по вкусу.
– Признаться, Майер, я и сам о чем-то подобном думал, – выйдя из-за
– Вы, верно, имеете в виду барона Отто фон Райхенбаха, герр баннфюрер?
– Ого! Так он еще и барон? Это твой дядя?
– Друг семьи. Штурмбаннфюрер СС.
– Неплохие у тебя знакомства, Майер! Очень-очень неплохие! Что ж, поручаю тебе все подготовить, прорепетировать. В помощники бери кого хочешь, человек пять-шесть.
– Яволь, герр баннфюрер! – Герхард радостно щелкнул каблуками и, осмелев, попросил: – Нас бы еще от кроссов освободить. Боюсь, не успеем, времени мало.
– Сам знаю, что мало, – хмуро кивнул Мюллер. – От кроссов и марш-бросков освобожу, так и быть. Но чтоб на политзанятиях были, как штык!
– Будем, герр баннфюрер!
Уже после отбоя в палатке все ели остатки пирога, привезенного Герхардом из дому. Хвалили – вкусный. А Эрих завистливо вздыхал:
– Повезло тебе, побывал-таки дома.
– Ой, вот только не ной, Майер, – замахал руками Тротт. – Мы все к августу дома будем.
– Это кто здесь ныл? Это кого ты нытиком обозвал, герр Тротт?!
– Ну вы еще подеритесь, как какие-нибудь баварцы, – буркнул Герхард. – Нашли, из-за чего ссориться.
– Эй, трусы! – снаружи послышался громкий насмешливый голос. – Вы что, опять уже спите?
– Гамбс, – неприязненно прошептал Артур. – И принесла же нелегкая. Сейчас будет издеваться – чего это мы Фишера не пошли бить.
– Как, кстати, марш-бросок? – тихо поинтересовался Герхард. – Не слишком утомились?
– Да не слишком… Видишь, все живы. Даже Фишер.
– Ну, трусы, пустите меня в вашу палатку?
– Сам ты трус! – разозлившись, бросил Герхард и тут же прикусил язык: у Гамбса был острый слух, а кулаки – крепкие.
Гамбс услышал.
– Это кто это там хвост поднял? Ты, что ли, чистюля Майер? А ну вылезай, разомнемся. Вылезай, говорю, пока я тебя сам не вытащил!
– Сейчас мы ему вместе бока намнем, – решительно заявил Эрих.
– Нет. – Герхард покачал головой и поднял полог палатки. – Сам разберусь.
Гамбс – здоровенный, сильный, злой – стоял у самого входа, широко расставив ноги. Позади него маячили подпевалы из первого звена-камрадшафта.
– А-а! Майер! – притворно обрадовался Гамбс. – Вылез-таки. Ну куда пойдем биться?
– Биться и дурак может. – Собрав в кулак волю, Герхард усмехнулся. На самом-то деле он откровенно боялся здоровяка Гамбса – да и кто его не боялся?
– Что-о? – удивленно протянул
– Я говорю, вовсе не обязательно драться, чтоб выяснить, кто из нас трус, – поспешно пояснил Герхард. – Можно узнать это другим, гораздо более действенным, способом.
– Это каким же?
– Слабо пойти на старое кладбище провести там всю ночь?
– Это на какое еще кладбище?
– На то, что у старинной мельницы.
– Тоже еще, мельница… – Гамбс презрительно фыркнул. – Развалины одни кругом.
– Так вот. – Герхарда несло. – Я обязуюсь просидеть там всю ночь… И даже прочитать на какой-нибудь могиле старинное заклинание, оживляющее покойников.
– Ой, давай только без этих штук! И… как мы узнаем, что ты всю ночь провел средь могил, а не дрых в своей палатке или где-нибудь в шалаше?
Герхард скрестил на груди руки:
– А это уж ваши дела. Только следующей ночью на кладбище отправишься ты, Гамбс! С тем же заклинанием и на ту же могилу.
– Если тебя сегодня не утащит покойник! – нехорошо пошутил кто-то.
– Ну ты иди, иди, Майер. Мы догоним.
Герхард, конечно, отправился не один – со своими. Эрих, Артур Трот, Вилли и прочие не собирались бросать друга в беде.
Дождавшись, когда они отойдут, Гамбс подозвал своих:
– Ну, парни, кто из вас умеет по-волчьи выть?
– Да мы все можем.
– Отлично!
Старое полузаброшенное кладбище – покосившиеся кресты, заросшие травою могилы, упавшая местами изгородь – находилось километрах в трех от лагеря, на холме, обрывом спускающемся к реке, впадающей в узкое и длинное озеро. Было темно, страшно – висевший меж ветвями деревьев месяц скорее сгущал темноту – накрыв призрачным светом могильные камни. Вот один сдвинулся! Нет, показалось… Ну конечно же, показалось, не может такого быть, чтоб могильный камень да вдруг сдвинулся ни с того ни с сего… А может, все-таки сдвинулся?
Набежавшее облако затянуло месяц, сразу сделалось гораздо темнее – и тут где-то совсем рядом раздался истошный вой! Волки? Или… кто-то другой? Герхард задрожал – наверное, все ж таки зря он высказал такую дурацкую идею. Провести ночь на кладбище, среди могил… Это ж совсем полным идиотом надобно быть!
Не бояться! Только не бояться! Ведь там, в двух сотнях шагах, свои! Песню, что ли, какую-нибудь спеть?
Мы шли под грохот канонады…
О, прочесть заклинание, так ведь договаривались! Где оно, черт? Да вот, в нагрудном кармане. Черт, не видно-то ничего. Фонарик не потерял? Нет, не потерял, вот он…
– Ва мелиск…
Грудь словно обожгло углем – с такой силой вспыхнул вдруг висевший на шее перстень!
– …ха ти…
Сверкнула молния… Гроза? Как-то уж слишком быстро собрались тучи.
– Ва мелиск ха ти…
Глава 16
Июнь 1944 г. – 1409–1410 гг. Восточная Пруссия. Рваное время
А Генрих тяжкий жребий свой
Как рыцарь набожный принял…