Последняя глава (Книга 1)
Шрифт:
Вернувшись домой, Динни все еще чувствовала себя как на иголках. По-видимому, судьба Хьюберта целиком в руках Бобби Феррара, а ему под шестьдесят, он ко всему привык и давно утратил пыл красноречия. Ну, а может, это к лучшему? Взывать к чувствам Уолтера, пожалуй, было бы неправильно. Здесь, наверно, требуется хладнокровие, точный расчет, умение намекнуть мимоходом на неприятные последствия и тонко обрисовать возможные выгоды. Ах, в общем, она совершенно себе не представляет, что руководит помыслами власть имущих. Послушать Майкла, Флер, сэра Лоренса, - они делают вид, будто это понимают, но Динни подозревала, что и они разбираются в этом ничуть не лучше ее. Все, повидимому, висит на волоске, зависит от прихоти и тончайшей смены настроений. Динни легла в постель, но так и не заснула.
Прошел еще день. И как матрос, чье судно долго дрейфовало в ожидании попутного ветра, вдруг просыпается утром и видит надутые паруса, так и Динни за завтраком обнаружила у своего прибора конверт без марки со штампом: "Министерство иностранных дел". Она распечатала его и прочла;
"Дорогая мисс Черрел,
Вчера я вручил министру внутренних дел дневник вашего брата. Он обещал вечером его прочитать и примет меня сегодня в шесть. Если вы придете в министерство иностранных дел без десяти шесть, мы сможем отправиться к нему вместе.
Искренне ваш,
Роберт Феррар".
Вот оно! Но впереди еще целый день. А Уолтер уже прочел дневник и, может быть, уже принял решение! Получив эту сухую записку, она почувствовала себя участницей какого-то заговора, давшей обет молчания. Она почему-то никому о ней не сказала, ей почему-то хотелось быть совсем одной, пока все не кончится. В таком состоянии бывает человек накануне операции. Она вышла из дома - утро было солнечное - и задумалась: куда же ей деваться? Не пойти ли в Национальную галерею? Но картины требуют слишком большого внимания. А может быть, зайти в Вестминстерское аббатство? И тут она вспомнила о Миллисент Поул. Флер устроила ее манекенщицей к Фриволю. Почему бы не сходить в ателье, не посмотреть зимние модели и не повидать снова девушку? Конечно, не очень-то прилично заставлять показывать платья, которые не собираешься покупать, - нехорошо зря доставлять людям столько Хлопот. Но если освободят Хьюберта, - тут уж она пустится во все тяжкие и непременно купит настоящее вечернее платье, хотя бы ей пришлось попросить карманные деньги вперед. И, собравшись с духом, Динни свернула на Бонд-стрит, переправилась через узкий стремительный поток людей и машин, добралась до Фриволя и вошла в ателье.
– Что угодно, мадам?
Ее проводили наверх и посадили в кресло. Она сидела, чуть-чуть склонив голову набок, улыбаясь и мило беседуя с продавщицей, - Динни помнила, как однажды в большом магазине продавщица ей сказала: "Вы даже представления не имеете, мадам, как приятно, когда покупатель улыбается и относится к вам по-человечески. У нас бывает столько капризных дам, и... да что уж там говорить." Модели были - "последний крик моды", очень дорогие и почти все, по ее мнению, уродливые, несмотря на заверения продавщицы: "При вашей фигуре и вашем цвете лица, мадам, это вам очень пойдет".
Не зная, полезно ли будет Миллисент Поул, если она о ней спросит, Динни отобрала два платья и попросила показать их на манекенах. В первом появилась очень худенькая надменная девица с гладко зачесанными волосами и торчащими лопатками; она томно побродила по залу, упершись рукой в то место, где полагалось быть правому бедру; поглядывая через плечо, она словно раздумывала, куда же у нее девалось левое; теперь Динни окончательно укрепилась в своем отвращении к этому роскошному черно-белому туалету. Миллисент Поул появилась во втором платье - цвета морской воды, отделанном серебром, - Динни нравилось в нем все, кроме цены. Двигаясь по залу с профессиональным безразличием, Миллисент Поул даже не взглянула на покупательницу, словно говорила всем своим видом: "Еще чего! Буду я на вас смотреть! Вам бы вот так целый день поболтаться в одном белье, отбиваясь от целого полчища чужих мужей!" Но тут, повернувшись, она заметила улыбку Динни и, радостно улыбнувшись в ответ, двинулась дальше с заученной томностью. Динни встала и, подойдя к стоявшей теперь неподвижно девушке, взяла двумя пальцами складку платья, будто хотела попробовать материю на ощупь.
– Рада вас видеть.
Мягкие губы девушки, похожие на цветок, раскрылись в ласковой улыбке. "Она просто прелесть!" - подумала Динни.
– Я знакома с мисс Поул, - сказала она продавщице.
– На ней это платье выглядит очаровательно.
– Ах, мадам, оно совершенно в вашем стиле. Мисс Поул для него чуть полновата. Разрешите примерить его на вас.
Динни так и не поняла, считать ли это за комплимент.
– Сегодня я все равно ничего не решу, - ответила она.
– Я не уверена, что оно мне по карману.
– Не беспокойтесь, мадам. Мисс Поул, пройдите в кабинку и скиньте платье; мы примерим его на мадам.
В кабинке девушка сбросила платье. "Так она еще лучше, - подумала Динни.
– Хотела бы я так выглядеть в одном белье". Она позволила снять с себя свое платье.
– У мадам такая стройная фигурка, - сказала продавщица.
– Худая как щепка.
– Ах, что вы, мадам, у вас совсем не видно костей.
– Как раз то, что надо!
– горячо сказала Миллисент.
– У мадам есть шик.
Продавщица застегнула крючок.
– Отлично, - сказала она.
– Может, вот тут немножечко свободно; но это мы исправим.
– Слишком много голого тела....
– пробормотала Динни.
– Ах, но это вам идет, такая кожа, как у мадам...
– Позвольте мне посмотреть мисс Поул в том, другом платье - в черно-белом?
Динни сообразила, что раздетую девушку за тем платьем не пошлют.
– Сию минуту, я его сейчас принесу. Помогите мадам, мисс Поул.
Оставшись наедине, девушки улыбнулись друг другу.
– Как вам тут нравится, Милли, вы ведь добились того, что хотели?
– Знаете, мисс, это не совсем то, что я думала.
– Глупое занятие, а?
– Наверно, все на свете совсем не то, что ты о нем думаешь. Конечно, бывает и хуже.
– Я пришла сюда посмотреть на вас.
– Честное слово? Но, я надеюсь, вы купите платье, - до чего же оно вам к лицу. Вы в нем такая хорошенькая.
– Смотрите, Милли, вас еще продавщицей назначат.
– Ну, в продавщицы я не пойду. Лебези тут с утра до ночи.
– Где это расстегивается?
– Здесь. Очень удобно - только один крючок. И если изогнуться, можно расстегнуть самой. Я читала про вашего брата, мисс. Вот безобразие!
– Да, - сказала Динни и так и застыла, полураздетая. Она вдруг крепко пожала руку девушки.
– Желаю вам счастья, Милли!
– А я вам, мисс!
Едва они успели отдернуть руки, как вошла продавщица.
– Простите, что я вас напрасно побеспокоила, - улыбнулась ей Динни, но я окончательно остановилась на этом платье, если у меня хватит денег. Оно ужасно дорого стоит.