Последняя глава (Книга 1)
Шрифт:
– Каких боливийцев? Скелеты?
– Наверно, копии, - их сейчас тоже делают.
Динни смотрела на него как зачарованная.
– К тому же, - добавил Адриан, - копии делает мастер, который думает, что эти скелеты - из Сибири и вовсе не для Халлорсена; их тщательно взвесили - сто пятьдесят два фунта, - средний вес живого человека. Сколько весит Хьюберт?
– Около семидесяти килограммов.
– Вот именно.
– Дальше, дядя!
– Раз уж мы договорились до этого, поделюсь с тобой моими догадками; не знаю, прав я или нет. Халлорсен и его ящик с копиями отправятся на том же пароходе, на котором вышлют Хьюберта. В каком-нибудь порту в Испании или Португалии Халлорсен сойдет с парохода и, естественно, заберет свой ящик, где будет спрятан Хьюберт. Предварительно Халлорсен как-нибудь вынесет скелеты и выбросит их за борт. В порту его будут ждать настоящие скелеты, и он положит их в ящик, как только Хьюберт пересядет на самолет. Тут уже настанет очередь Джин и Алана. Они полетят... ну, хотя бы в Турцию, судя по твоей сегодняшней просьбе. Ты сама мне подсказала - куда. Чтобы успокоить власти, у Халлорсена в ящике будут настоящие скелеты, а исчезновение Хьюберта так и останется загадкой, - может, его объяснят прыжком за борт не удивлюсь, если тут припомнят всплеск, когда сбрасывали в море копии. Все это, как видишь, довольно рискованное предприятие.
– А что, если пароход никуда не зайдет по дороге?
– Ну, где-нибудь он непременно остановится, а если нет, им придется выдумать что-нибудь другое, - скажем, похитить его по дороге на пароход. Или же устроить свою проделку с ящиком, когда его привезут в Южную Америку. Пожалуй, это будет безопаснее всего, хотя лететь тогда уже будет нельзя.
– Но зачем профессору Халлорсену так рисковать?
– И это спрашиваешь ты, Динни?
– Это уж слишком... я... я этого не хочу.
– Видишь ли, дорогая, должно быть, ему еще и кажется, что это он подвел Хьюберта и теперь должен его выручать. Не забудь, что он принадлежит к нации, которая славится своей энергией и привыкла вершить суд и расправу. Но требовать награды за услугу он не станет. А в паре с ним бежит Тасборо, тот замешан в этом деле ничуть не меньше. Словом, тебе ничто не угрожает.
– Но я вовсе не хочу быть обязанной ни тому, ни другому. До этого просто не должно дойти. И ведь надо спросить Хьюберта, - неужели ты думаешь, что он согласится?
– Думаю, Динни, что он уже согласился, - серьезно сказал Адриан, - а не то он попросился бы на поруки. Вероятно, его отправят под охраной боливийцев, и у него не будет ощущения, что он нарушает английские законы. А остальным удалось его убедить, что они ничем не рискуют. Ему все, наверно, осточертело, и он готов на что угодно. Не забудь: ему грозит серьезная опасность, и, кроме того, он только что женился.
– Да, - сказала Динни упавшим голосом.
– А ты, дядя? Как твои дела?
– Ты была права, - невесело ответил Адриан, - и я готов ехать, как только кончится дело Хьюберта.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Даже после разговора с Адрианом Динки не могла поверить, что подобные вещи случаются в жизни - слишком уж часто читаешь о них в книгах. Однако ими полна и история и бульварная пресса. Как ни странно, мысль о бульварной прессе вернула Динни равновесие, - она твердо решила, что имени Хьюберта там не появится. Тем не менее она добросовестно отправила Джин турецкий учебник и, когда сэра Лоренса не бывало дома, подолгу разглядывала у него в кабинете географические карты. Изучала она также и расписания пароходов на южноамериканских линиях.
Прошло два дня, и сэр Лоренс сообщил за ужином о возвращении Уолтера, но после отпуска тот, разумеется, не сразу сможет заняться такой мелочью, как дело Хьюберта.
– Мелочь?
– воскликнула Динни.
– Ну да! Всего-навсего жизнь Хьюберта и наше счастье!
– Дорогая моя, министру внутренних дел только и забот, что чужая жизнь и чужое счастье.
– Какая ужасная должность! Я бы ее возненавидела.
– В том-то и разница между тобой и государственным деятелем. Министр возненавидел бы свою работу, если бы ему не приходилось вмешиваться в жизнь своих ближних. А мы уже готовы припугнуть Уолтера, если он возьмется за дело Хьюберта раньше, чем мы думаем?
– Дневник набран, я сама вычитала корректуру, предисловие написано. Я его не видела, но Майкл говорит, что это здорово.
– Отлично. Когда мистер Блайз пишет "здорово", тут только держись. Бобби даст нам знать, когда Уолтер доберется до нашего дела.
– А что такое Бобби?
– спросила леди Монт.
– Это целая традиция, моя дорогая.
– Блор, напомните мне, чтобы я написала насчет щенка этой овчарки.
– Да, миледи.
– Ты заметила, Динни, - когда носы у них белые, они выглядят как одержимые и всех их зовут Бобби.
– Ну, наш Бобби никак не похож на одержимого, правда, Динни?
– А он всегда делает то, что обещает?
– Да, положиться на него можно.
– Мне ужасно хочется побывать на выставке овчарок, - сказала леди Монт.
– Такие умницы. Говорят, они сами знают, какую овцу кусать, а какую - нет. И такие тощие. Только волосы да мозг. У Генриетты их две. А как твои волосы, Динни?
– Что, тетя Эм?
– Ты хранишь те, что отрезала?
– Храню.
– Смотри, не отдавай их чужим; они еще могут понадобиться. Говорят, старомодное скоро опять войдет в моду. Старое, но новое. Понимаешь?
Сэр Лоренс лукаво прищурил глаз.
– А Динни всегда такой и была. Вот почему я хочу, чтобы она позировала. Постоянство типа.
– Какого типа?
– спросила леди Монт.
– Только не будь типом, Динни: они такие скучные. Один человек даже Майкла звал типом; не знаю почему.
– А почему бы тебе, дядя, не заставить позировать тетю Эм? Она ведь куда моложе меня, правда, тетя?
– Не дерзи. Блор, мое виши.
– Дядя, сколько Бобби лет?
– Никто толком не знает. Около шестидесяти. Когда-нибудь, я думаю, его возраст установят, но с ним придется поступить, как с деревом: отпилить кусок ствола и сосчитать кольца. Уж не решила ли ты выйти за него замуж? Кстати, Уолтер - вдовец. В его жилах течет пуританская кровь; он новообращенный либерал, - материал легко воспламеняющийся.
– За Динни придется долго ухаживать, - сказала леди Монт.
– Можно мне встать из-за стола, тетя Эм? Мне надо сходить к Майклу.
– Скажи Флер, что я зайду завтра посмотреть на Кита. Я купила ему новую игру - называется "парламент", - это звери, и у них свои партии; пищат и ревут на разные голоса, и делают все невпопад. Премьер-министр у них зебра, а министр финансов - тигр, совсем полосатый. Блор, такси для мисс Динни.
Майкл был в парламеите, но Флер оказалась дома. Она объявила, что предисловие Блайза уже послано Бобби Феррару. Что касается боливийских дипломатов, - посланник еще не вернулся, но поверенный в делах обещал неофициально поговорить с Бобби. Он был так убийственно вежлив, что Флер никак не могла угадать, что он думает. Она сомневается, думает ли он вообще.