Последняя надежда обреченных
Шрифт:
Тетя комиссара Наджмие решила порадовать племянника и его вынужденных гостей турецким ужином. У них имелся хороший повод для празднования, ведь Махмуту удалось справиться со сложным делом, в результате которого женщины получили свободу. Рита напросилась в помощницы к Наджмие-ханым. Работать вместе оказалось тем веселее, что тетка не знала ни слова по-английски, а Рита, наслушавшись песен Абидина, знала по-турецки только фразу «Ben seni cok seviyorum», что означает «Я тебя очень люблю». Эта фраза вряд ли могла пригодиться на кухне. Наджмие-ханым пыталась показать Рите, что делать, и обе хохотали до упаду, когда Рита делала что-то не так. Она любила готовить и с удовольствием проводила время, осваивая новые рецепты. Правда, ее кулинарные
Вместе с Наджмие-ханым Рита приготовила восхитительное блюдо из баклажанов с болгарским перцем и помидорами. Кроме этого, в меню присутствовал печеный картофель с помидорами и кабачками в сметанном соусе и плов с бараниной. На сладкое ничего не планировалось, и Наджмие через Надю предложила сбегать в магазин за баклавой, но тут Рита захотела проявить самостоятельность. Она обнаружила на кухне муку и яйца и решила испечь блины. Они всегда ей удавались, и даже мама предпочитала дочкины блины собственным. У Риты они получались тоненькими, почти прозрачными.
На кухонных полках Наджмие-ханым выстроились стройные ряды банок с домашним вареньем. Чего тут только не было! И инжир, и айва, и розовые лепестки, а также более привычные русскому человеку малина и клубника. Но самым подходящим Рита сочла апельсиновое варенье. Тоненькие ломтики апельсинов с корочками плавали в прозрачном желто-оранжевом сиропе, словно восковые, и прямо-таки таяли во рту. Поэтому Рита подала свои блины на стол с маслом и разными видами варенья. После прекрасного турецкого ужина появление русских блинов встретили бурной овацией, а Михаил едва не прослезился: он не пробовал ничего подобного с тех пор, как умерла его мать. Женька уминал блины с такой скоростью, что Рита начала подумывать о том, что ему пора жениться и начать нормально питаться, пока он не заработал язву желудка!
Это была последняя трапеза Риты, Нади, Михаила и Жени в гостеприимном доме комиссара Хильми. Днем они выезжали на автобусе в Измир, а оттуда – в Мармарис. Комиссар обещал позвонить хорошему приятелю в Измире, который занимал высокую должность в полиции, чтобы он помог разобраться с Кенаном Сезером. К сожалению, больше ничем помочь Хильми не мог, так как его юрисдикция ограничивалась Стамбулом.
Теперь главной проблемой стало возвращение Наде ее сына, и все понимали, что это будет самой трудной задачей. Подвезя друзей до автовокзала, Махмут Хильми пожелал им удачи и выразил надежду на то, что у них все получится.
– Хороший он мужик, – высказал свое мнение Женя, как только автобус отошел.
– Точно, – согласился Михаил. – Далеко не каждый сделал бы то, что сделал он: Хильми рисковал положением, помогая нам!
Рита ничего не сказала. Она думала о том, что хорошие люди, к счастью, встречаются чаще, чем плохие, поэтому у мира есть шанс на выживание. В ее дорожной сумке лежала любовно завернутая Наджмие-ханым литровая банка апельсинового варенья.
По приезде в Мармарис Рита сразу же озаботилась устройством Надежды, ведь ей было негде жить. Кроме того, молодая женщина так боялась снова попасть в руки Кенана, что следовало подумать об охране. Свои услуги предложила Олеся. Узнав о том, что сотворил с Надей муж, Олеся впала в страшный гнев. Она тут же приказала невестке перебираться в ее с Кемалем дом, где с ней ничего плохого случиться не может, потому что она постоянно будет находиться под присмотром. Кроме того, Олеся выразила уверенность в том, что Мехмед-Али, узнав правду о внуке, немедленно лишит его прав на наследство. Только одного Олеся немного опасалась: она знала, что Сезер-старший не станет прикрывать Кенана, но значило ли это, что он согласится отдать
Теперь Рита и ее друзья могли расслабиться. До отъезда Риты и Жени оставалось не так много времени, и они надеялись отдохнуть. Свою задачу они выполнили, и девушки-пленницы теперь вернутся домой. Надя тоже получила свободу, и теперь дело только за Мехмедом-Али: от него зависело, отправится ли она домой одна или с маленьким Али.
Рита и Женя сидели в кафе-караоке в центре Мармариса. Настоящее веселье здесь начиналось после восьми вечера, когда каждый желающий мог выйти к микрофону и попробовать себя в роли Таркана, Брайана Адамса или Тины Тернер. Но сейчас не было семи, и в кафе играла тихая музыка, а единственными посетителями оказались Женя с Ритой да немолодая пара англичан. Женька с удовольствием тянул турецкое пиво из огромного бокала, а Рита пила уже третью чашку капучино, заедая его солеными орешками из блюдечка приятеля.
– Выше нос! – сказал Женя, заметив, что Рита выглядит озабоченной. – Ты сделала больше, чем требовалось. Тебя нанимали найти Надю. Ты ее нашла. Более того, благодаря тебе освободили целую кучу народа. Что еще надо – медаль «За оборону Сталинграда»?
– Все-таки, – вздохнула Рита, – мы не так уж много и узнали! Например, кто убил бедного Мустафу? И где Кенан? Не говоря о том, что дело, расследовать которое ты приехал в Турцию, осталось нераскрытым.
Женя как-то странно крякнул, и Рита посмотрела на него внимательно. Но лицо приятеля оставалось непроницаемым. Это был его главный трюк: если он не хотел, никто не мог ничего прочесть по его круглой, добродушной физиономии, большую часть времени хранившей спокойное и доброжелательное выражение.
– Обо мне не беспокойся, – сказал Женя, отхлебнув из своего бокала. – В конце концов, у меня уже несколько лет не было отпуска, чтобы никто не звонил и не дергал. А уж такого насыщенного отдыха я и не припомню! Разве плохо – страну посмотрел, с хорошими людьми познакомился.
– Ты Олесю имеешь в виду? – с улыбкой спросила Рита.
– Не только, – ответил Женька. Его лицо по-прежнему выражало безмятежность, но Рита не доверяла этому показному равнодушию. – Олеся – хорошая женщина…
– И очень красивая, – подсказала Рита.
– Кто ж спорит? Но есть еще Миша, Надя и этот комиссар, Хильми. Так что я вовсе не зря потерял время. Кроме того, солнце и море… В общем, все тридцать три удовольствия!
– Рада, что ты доволен. А вот я волнуюсь за Надю и ее сына! Она не вернется без Али, но я сомневаюсь, что Мехмед-Али добровольно отпустит с ней правнука. К тому же, кто сказал, что он и на этот раз не прикроет Кенана? Он всегда это делал – вспомни историю с Сонгюл!
– А вот это, мягкосердечная моя, не твоя печаль, – заметил Женька, нахмурившись. – У Нади есть семья, которая должна о ней позаботиться. Ты не можешь из детектива переквалифицироваться в адвоката! Они сами между собой разберутся, а твоя благородная миссия закончена.
Рита опустила глаза, умом понимая, что Женя прав, но ей не давало покоя ощущение незавершенности. Она сделала все, что от нее требовалось, и теперь могла с чистой совестью посвятить оставшееся время отдыху, но почему-то не могла отрешиться от проблем, связанных с делом Нади.
– Ты вот лучше скажи мне, Маргоша, – продолжал между тем Женя, – что ты со своей жизнью делать собираешься?
– В каком смысле? – невинно спросила Рита, приподняв брови.
– Ну, ты дурочку-то не валяй, – вздохнул Женя. – Что ты решила насчет Байрамова? Ты знаешь, мы с ним друг друга слегка недолюбливаем, но он – неплохой человек. Возможно, Игорь совершил ошибку, но ты хотя бы выслушала бы его, а не бежала сломя голову в другую страну, только чтобы избежать встречи с ним… И не говори, что это не так! – пресек он ее попытку возразить. – Я тебя знаю лучше, чем Байрамов, и вижу, когда ты врешь. А как ты поступаешь с Михаилом?