Последняя надежда
Шрифт:
Ава плачет, но пытается помочь. Вместе мы пытаемся заткнуть рану нашими руками и остановить кровь.
– Я ухожу. Увидимся с моей девочкой, – улыбается Гарсия. – Вот она. Я вижу ее.
Схватив меня за руку, он притягивает к себе, и смерть придает ему сил.
– Ты прав, – выдыхает он мне в ухо, его дыхание холодное, хотя должно быть теплым.
Я сильнее прижимаюсь к ране, хотя знаю, что это бесполезно. У меня сжимается горло.
– В чем же?
– Во всем. Она. Ты. За что мы боремся. Как только. Наслаждайся, – каждое слово ему дается с трудом,
– Я поймал его, – говорю я, зная, что Гарсия хотел бы именно этого.
– Никогда не сомневался в тебе, брат.
Вот, и все. На мгновение он сжимает пальцами мою руку и уходит. Никакого дыхания, только мертвая безжизненная тяжесть.
Я запихиваю аптечку обратно в сумку и беру его на руки.
– Открой дверь, Ава, – приказываю я.
Она поспешно повинуется, у меня тон голоса более резкий, чем она когда-либо слышала. Я сажаю Гарсию на заднее сиденье и забираю из машины все припасы. Гарсия принес нам много дерьма. Оружие, боеприпасы, одежда, вода, деньги.
В справедливом мире Гарсия умер бы на острове с пивом на боку и удочкой между ног. Но мы не живем в справедливом мире – с тех пор, как родились, и даже раньше.
– Ты можешь унести несколько вещей? – спрашиваю я.
Она кивает, все еще всхлипывая, и выглядит сто раз потерянной, обиженной и смущенной. Я хотел бы обнять ее, но это последнее, что должен сделать.
Моя мать сказала мне, что я убийца, убивал с момента зачатия, и я не останавливался. Я хочу посмеяться над проклятием, но мертвое тело моего друга открывает правду. Даже если бы Ава действительно хотела меня, не человека, который может спасти ее подругу, а меня, мне все равно пришлось бы уйти. Ради собственной безопасности.
Гарсия – мрачное напоминание о моем проклятом существовании. Я не могу забыть снова.
Я даю ей два АК и еще упаковку патрон. Она легкая, и мы не будем ходить долго. Скоро угоню машину.
Забрав остальные вещи, я веду Аву обратно к телу мертвого снайпера, чтобы забрать его прибор ночного видения.
– Оставайся здесь, – говорю я, указывая на небольшой клочок земли.
– Думаю, мне следует пойти с тобой.
Она дрожит, но не от холода. Потирая руки, девушка пытается вспомнить, каково это – быть живой.
– Нет.
Я не даю ей возможности спорить, просто поворачиваюсь на каблуках, пока не доберусь до мертвого снайпера. Снимаю с него очки, забрызганные мозгом и кровью, и надеваю на себя. Отсюда едва вижу машину – только двигатель и тело Гарсии издают слабые тепловые сигналы, и оба быстро исчезают. Я выпускаю два выстрела в заднюю часть машины, и второй попадает в цель. Бензобак взрывается. Ава кричит. Вытираю влагу с лица и возвращаюсь к Аве.
Моя мать сказала, что я проклят. Что я должен держать палочку дьявола при себе, чтобы не навредить другим невинным. Большую часть жизни я держался, потому что не хотел причинять боль тем, кто этого не заслуживал.
Гарсия был прав в одном. Аве не место со мной, потому что такие люди, как
Глава 26
Ава
Раф держится отстраненно. Я не могу винить парня. Несколько часов назад его лучший друг умер у нас на руках. С тех пор мы угнали еще одну машину у двух парней, въехали в Пукальпу, бросили машину, и теперь направляемся в отель, чтобы встретиться с кем-то еще. Конечно, я предполагаю, что мы едем в отель, потому что Раф не хочет со мной разговаривать.
Он полностью закрыт.
И часть меня хочет напомнить ему, что я здесь, мне тоже страшно, и я хочу утешить его. Если он был явно расстроен, я могла с этим справиться. Если он сердится, я тоже могу рассердиться. Но ледяная тишина? Не знаю, что с этим делать. Он был так бодро компетентен все это время, даже когда я была готова развалиться на части.
Теперь чувствую, что он разваливается на части, и я понятия не имею, что делать.
– Давай, – говорит Раф в какой-то момент, выводя меня из состояния «горе – это – я».
Я оживляюсь, но он только берет меня за локоть и подводит к зданию.
Это захудалый отель с квадратной витриной. Прекрасно. Я морщу нос, когда мы заходим внутрь, и запах кислого кондиционера бьет мне в ноздри. Раф не останавливается у стойки регистрации, а направляется к лестнице и тащит меня за собой. Мы проходим мимо старых дверей с грязными ореолами вокруг дверных ручек. Кажется, Раф знает, какую комнату мы ищем, и останавливается перед дверью. Он дважды стучит, делает паузу, снова стучит три раза, делает паузу, а затем стучит один раз. Мгновение спустя слышу, как с двери срываются цепи, и нас приветствует молодой человек примерно моего возраста с темными вьющимися волосами под бейсболкой, повернутой назад. Он с любопытством оглядывает меня и поворачивается к Рафу.
– Где Гарсия?
– Мертв, – отвечает Раф ровным голосом. – Мы попали в засаду. Снайперы. Ночное видение.
У мужчины вытягивается лицо, и он выглядит опустошенным. Посмотрев на меня, он подходит к Рафу.
– Что? Но...
– Я не хочу об этом говорить, – говорит Раф, бросая рюкзак на кровать. – Закрой дверь и запри ее. Вы знаете, в каком отеле будет обмен? – он холоден и немногословен с новичком.
– Да. Болтовня говорит, что он все еще в отеле «Маниш Эколожико». Одно из бунгал, – Он поворачивается и смотрит на меня, и у него кривится рот в подобии улыбки. – Привет, Ава.
Я немного удивлена, что он знает мое имя, но потом вспоминаю, что Раф и его ребята следили за мной с тех пор, как началась эта история с мулом.
– Привет, – тихо говорю я.
– Я Беннито.
Он тяжело сглатывает, сжимая челюсти, и смотрит на Рафа.
Я тоже.
Мендоза копается в вещах, которые мы привезли – оружие, боеприпасы, наличные. Как будто он намеренно пытается игнорировать нас.
И это больно.
У меня урчит желудок, а Раф берет пистолет, отстегивает магазин, чтобы проверить пули, и снова защелкивает его.