ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
играл в свои игры, он был сам по себе... Никакой он был не товарищ.
– Кое в чем ты права, - кивнул Боб.
– Марк - свинтус. Мог бы расколоться. Мог бы заложить своего хозяина. Мы бы уже
сегодня отсюда улетели. С чувством выполненного долга. А теперь...
– Он тяжело вздохнул.
– Черт знает, сколько еще
придется куковать в этой дыре...
– А ты ничего не раскопал в «Европе-Инвест»?
– медленно проговорил я. Произнесенное «Европа-Инвест» тут же
отозвалось очередным ударом безумного дятла в череп. Мой организм уже не переваривал всей этой истории.
– Ничего такого, что давало бы выход на главных людей, - с сожалением сказал Боб.
– А видеопленки? Там что-то было не в порядке с ними.
– Я выдавливал из себя эти слова как сок из иссохшего лимона. Я
не хотел возвращаться в ЭТО. Но ничего другого не оставалось.
– Это не подставка? Не монтаж?
– Дошлый ты парень, Костя, - усмехнулся Боб.
– Хоть и голова повязана... Ты прав. Из четырехчасовой кассеты, на
которую снимался коридор, пропало минут на пятнадцать пленки. Объясняют это тем, что в камеру произвели выстрелы,
случилось замыкание, и часть пленки испортилась. Очень я в этом сомневаюсь.
– То есть в самой «Европе-Инвест» есть люди, которые участвовали в подготовке налета, а теперь заметают следы?
– Конечно, дорогой мой, - снисходительно пояснил Боб.
– А как же иначе? Кто же тогда мог выдать коды к черному ходу и
к комнате с деньгами? Без «пятой колонны» тут не обошлось. Три человека работали снаружи, но был кто-то и внутри. Кто-
то очень быстро обработал видеопленку, вырезал оттуда все опасные моменты и сдал в милицию. Если бы еще и знать, кто
именно это был...
– А толку?
– возразила Анна.
– Там наверняка работали купленные «шестерки», которые сделали свое дело, получили
бабки и сейчас дрожат от страха. Но они ничего не знают! Они не знают, кто главный. Поэтому и нет особого смысла искать
этих сволочей.
– Нет, найти-то надо, - сурово заявил Боб.
– Найти, чтобы эти сволочи не успели еще навредить... А на главного мы не
выйдем, ты права.
Я почувствовал, что моя голова начинает болеть сильнее. Сидоров же не слушал нашу болтовню, он сделал себе
бутерброд из ломтя хлеба с половиной салями и теперь уминал это блюдо за обе щеки.
– Сидоров, - простонал я.
– У меня такое впечатление, что это я получил три пули и провалялся неделю в больнице. А ты
будто всю неделю бегал по городу с высунутым языком, пытаясь одновременно не получить пулю и не сесть в тюрьму... И
нагулял зверский аппетит.
Сидоров счел ниже своего достоинства отвечать на подобные выпады.
– Он и вправду пришел в себя, - сказала Анна.
– Пока ты спал, он столько всего интересного порассказывал...
– Что ты еще нарассказывал, сказочник?
– посмотрел я на Сидорова. Тот проглотил очередной кусок и нехотя буркнул:
– Все, что просили... Аж язык устал. Да что ты переживаешь, Костик? Я рассказал то же самое, что и тебе в больнице.
Ничего нового я не придумал...
В это я поверил. Выдумывать Сидоров не мог. Да такое и невозможно было выдумать. Эта можно было объяснить лишь
неожиданным умопомрачением, настигнувшим Сидорова. Оставалось надеяться, что сейчас его разум вышел из
помраченного состояния.
Если отбросить все жалобы на жизнь, все самобичевание, которым Сидоров украшал свое повествование, то история
выглядела следующим образом.
Однажды вечером, когда Сидоров закрывал свой автосервис, к нему подошел незнакомый усатый мужчина. Этот тип
знал, как Сидорова зовут, кем он работает, где, когда и за что сидел. И предложил Сидорову легкую работенку: забрать
несколько мешков с деньгами из офиса «Европы-Инвест». Объяснение было тем самым, что потом повторил мне на кухне
Сидоров: усатый раньше подвозил обеды в офис, знал там все ходы и выходы, снял слепок ключа с двери и так далее...
Усатому был нужен напарник. Лучше - с машиной. А у Сидорова в автосервисе можно было найти подходящую, сделать
на ней дело и поставить обратно в гараж. Когда усатый произнес слово «миллиард», у Сидорова в голове замкнуло, он
немедленно согласился и побежал уговаривать меня.
Но на следующий день у него уже не было времени расстраиваться. Усатый вызвал его по телефону и сообщил, что деньги
в «Европу-Инвест» завезли, а значит, действовать надо немедленно. И Сидоров отправился на дело, будучи в полной
уверенности, что его обязанность - подогнать машину во двор «Европы-Инвест», подождать, пока усатый взломает все двери,