Последняя обойма
Шрифт:
— Ну и славно, — сделал вывод ротный и, разочаровав тех, кто хотел немного передохнуть после подъема на хребет, сразу же скомандовал: — Тогда выходим и топаем дальше.
— Бабин! — вновь раздался голос командира морских самоходчиков. — Отставить бочку с водой! Давай проводи спецов через наши позиции.
— А чё я-то? — запротестовал было по собственным оценкам «вечно крайний» индивид, но его попытка отстоять собственное сидение в казарме закончилась неудачей.
— Бабин, — в руке у главного морпеха оказался неизвестно откуда взявшийся здесь кирзовый сапог. — Сейчас я как им в тебя запущу, блин… — в то, что это не пустая угроза, сержант поверил сразу. Поспешно накинув
— Двигаем! — приказал Гордеев, и бойцы начали неторопливо выползать на открытый воздух…
Вот уж кто ни разу не пожалел, что ротный взял провожатого, так это шедший третьим, никогда не брившийся перед боевым заданием Димарик, с его привычно маятникообразной манерой передвижения, ибо через всю позицию тянулась лишь узкая полоска пешеходной тропинки. Иногда она нежданно виляла в сторону, и если бы не идущий впереди Бабин, они бы точно не раз и не два вламывались бы в растолчённую самоходками грязюку. А грязь по бокам была воистину непролазной.
— Мать моя женщина! — оступившийся рядовой Киселёв влез в неё едва ли не по колено.
— Дай руку, Сёрёга, блин, — он то ли просил, то ли ругался, этого было не понять, но Старинов уже и сам спешил другу на помощь.
— Чёрт, так и без ботинок недолго остаться! — в ночи противно хлюпнуло. — Чёрт, руки оторвёте, заразы! — заорал Киселев, когда Старинов и присоединившийся к нему Маркитанов, объединив усилия, рванули сапёра вверх.
— Уф! — правая нога с громким чавканьем вылезла из грязи и нашла опору. Ещё один рывок и матерно ругающийся сапёр снова оказался стоящим на твёрдой, вымощенной кирпичами тропинке.
— Двигаем, двигаем! — поторопил подошедший Гордеев. — У нас не так много времени!
— Уже идём! — негромко, скорее для себя, чем для командира роты, проговорил Киселёв, и в попытке сбросить грязь несколько раз топнув ногами, двинулся к поджидающему их Бабину.
Перепачкавшись в липкую глиняную массу, сапёр ещё долго отряхивался. Шлепки и шуршание его ладони по коленям слышались почти всё то время, пока они шли по морпеховским позициям. Но, в конце концов, поняв всю бессмысленность этой затеи, он бросил столь грязное дело, (наверное, мысленно плюнув), и дальше топал, уже не обращая на грязь совершенно никакого внимания. Наконец, истерзанные гусеницами хребты, занимаемые позициями морских пехотинцев, закончились.
— Дальше наших постов нет, — остановившись, сказал Бабин и, не дожидаясь ответа, потопал назад.
— Бывай, — кинул ему вслед Киселёв и, не задумываясь, повернул влево, направляясь в тёмный, расстилающийся внизу, казалось бы, под самыми ногами, лес. Он не вынимал компаса, а зачем? С картой местности Киселёв ознакомился днем, азимут куда идти знал, а направление выбирал, ориентируясь по мерцавшим в вышине звёздам. И судя по тому, что ни от командира группы, ни от шагавшего где-то в хвосте отряда ротного замечаний не было, шёл правильно.
Ночное движение по лесу отличается от такого же днем в первую очередь скоростью. Если днём в зависимости от местности разведчик может идти и медленно, и быстро, то ночью о каком-либо скоростном передвижении, даже при взошедшей как в эту ночь луне, не может идти и речи. А в незнакомом лесу с его неровной поверхностью, готовой в любой момент превратиться во многометровый обрыв, скорость передвижения за один час измеряется в метрах.
Ведя группу, Киселёв старался держаться больших деревьев и не отклоняться в сторону тянувшегося слева кустарника. Деревья давали ему некоторую уверенность
— Чи, — донеслось сзади, и Димарик, услышав оклик, остановился. — Чи, — донеслось снова.
— Чи, — одновременно ответил и окликнул впереди идущего Маркитанов.
— Остановиться, выход на связь, — шепнул догнавший, и Димарик поспешил вперед, чтобы задержать всё еще продолжающего уходить Старинова.
Команда продолжить движение пришла на удивление быстро, и вместе с ней поступила ещё одна — менялось направление. Теперь отряд резко повернул вправо и шел на северо-запад. Поднявшись по небольшому склону, Киселёв вышел к широкой асфальтовой дороге и, пригнувшись, перебежал на другую сторону, за ним последовал Старинов, третьим дорогу переходил Маркитанов. Уже почти у обочины он споткнулся и, едва не упав, стремительно переставляя ноги, сбежал вниз. Гулко посыпались устилающие насыпь камни, средь грохота которых угадывался понесшийся вслед Димарику мат командира группы. Впрочем, оргвыводов не последовало. Маркитанов занял своё место в походно-боевом порядке, и группа начала медленный спуск вниз.
Когда они по дуге обогнули лежавшее в низине село и подошли к руслу выбегавшей из излучины реки, стрелки часов шагнули далеко за полночь. Времени на то, чтобы скинуть с себя одежду уже не оставалось, да и речка, в этом месте маленькими ручейками расползаясь по стометровому руслу, нигде не превращалась ни в бурный поток, ни в широкую протоку. Самые большие из водных нитей едва ли были шире полутора-двух метров при глубине от силы до средины икр взрослого человека. Так что «форсировать» решили с ходу.
Когда замыкающая тройка находилась уже на середине реки, в селении начали разрываться собаки.
— Уходят! — уверенно предположил вновь сменивший свою позицию в составе групп и теперь шагающий рядом с Кузнецовым Гордеев.
— Кто? — не понял уже вылезший на обрыв берега Олег.
— Чехи уходят! — пояснил майор, и чтобы наверняка быть понятым, пояснил: — Чехи, за которыми мы посланы, уходят, — шум реки заглушал звуки их голосов, и Гордеев почти не понижал голоса.
— Почему ты так думаешь? — вновь спросил старший лейтенант, краем глаза стараясь не упустить едва видимую фигуру впереди идущего разведчика.
— А ты считаешь, что в три утра по селу бродят мирные Ичкерийские граждане?
— Значит, мы не успеваем?
— Похоже на то.
Пока они разговаривали, группа продвинулась далеко вперёд, и шедшая в замыкании тыловая тройка из группы Алферова, преодолев последнее ответвление речушки, выбралась на берег. Теперь весь отряд, двигаясь на юго-запад, медленно обходил окраину чеченского селения.