Последняя охота
Шрифт:
– А какая у нее была собака? – переспросила я, потирая виски. Вдруг разболелась голова.
– У Юльки? Пит… Пудель, – тут же поправился Вадим.
– Мальчик или девочка?
– Девочка, – рассмеялся собеседник. – Такая же кудрявая, как и Юлька, только черная.
«Моя Берта щенят ждет», – всплыла сама собой в памяти его фраза, произнесенная около двух часов назад. Вот и ответ. Получается, что собаку Вадима – сучку Берту – оплодотворила пуделиха Бочкиной. Абракадабра!
Да и Беловицкая говорила, что у ее племянницы болонка… Стоп! Опять неувязка с породой. Кто врет? Она или Вадим? Я склонялась к тому, что все же Вадим.
Вопрос о породе собачки Бочкиной
– Дождь кончился, – сказала я, – поехали.
– Поехали, – согласился Вадим, довольно посматривая на меня. Впрочем, он тут же спохватился и придал своему лицу озабоченное выражение тревоги за «свою девушку».
Выехав на дорогу, я вновь попыталась дозвониться до Родиона, но потерпела неудачу. Оставалось полагаться только на себя.
За окном хлестали потоки дождя, колонки музыкального центра наполняли комнату хрипловатым баритоном Шевчука, поющего про зарастающие прозрачной водой окна, на столе стояли две бутылки пива, одна неоткрытая, другая наполовину пустая.
Последнюю взяла мужская ладонь, обхватив бутылку за запотевшее узкое длинное горлышко. Тыльная сторона ладони была украшена замысловатой татуировкой, впрочем, временной, – голова пуделя в очках. Обладатель этого символа с неясным смыслом поднес бутылку ко рту, смотря голубыми глазами на своего собеседника, который оживленно объяснял ему что-то, так и не притронувшись к пиву, и чуть не поперхнулся, услышав слова:
– Может, это ты его и прирезал?
– Олег, да ты что, брат? – завопил голубоглазый, отряхивая модные брюки от капелек пива, по небрежности вылетевших изо рта. – С ума сошел? Зачем мне резать этого доктора?
– Да от тебя всего можно ожидать, – рассеянно ответил ему Олег.
Высокий стройный брюнет атлетического телосложения утомленно потянулся, хрустнув суставами, и, передернув могучими плечами, снова принялся нервно ходить по комнате. Его красивое лицо приобрело злое, даже отталкивающее выражение. За резкими порывистыми шагами брюнета с затаенной тревогой, отчаянно храбрясь, наблюдал молодой человек, которого, будь он соответствующим образом одет и причесан, можно было бы принять за близнеца брюнета. Однако они не были близнецами, просто братьями, разница в их возрасте составляла более шести лет. И все же сходство было разительным.
Старший, Олег, одевался соответственно своему статусу юриста в крупной фирме, специализирующейся на торговле компьютерами, – он предпочитал строгий классический стиль от «Хьюго Босс». Его младший брат, не вполне еще отошедший от тинейджерской поры, красил отросшую за зиму до плеч шевелюру в апельсиновый цвет, носил зеленые очки, широченные штаны, которые приобретал обычно в секонд-хенде и затем собственноручно раскрашивал модными символами своего поколения – от анимационных мутантов по фамилии Симпсоны до японских драконов. В данный момент желтые «трубы» были сплошь изрисованы псевдоанглийскими словами и звездочками в стиле «Фабрики звезд». На голое тело парня была накинута оранжевая тужурка с непонятными значками, на шее, левую сторону которой украшала татуировка в стиле Джорджа Клуни из культового фильма «От заката до рассвета», висел веселенький рыженький телефончик на ярко-розовом шнурке.
– Дурак ты, Саня, – покачав головой, сказал Олег.
– Сто раз повторять? Не называй меня Саней! Как в детском саду! Я Анри! – гордо заявил апельсинововолосый. – Александр Николаевич Рублев! Сокращенно – Анри!
– Да хоть папа римский!
– Никто меня не посадит! Я с этой бабой… с Беловицкой, договорился. Сам знаешь, как меня тетки любят… Даже эта старушенция Беловицкая, вроде этой, которая про Арлекина пела, и та запала. Хотя зря я так строго к ней… В форме женщина, ох, в какой форме! Фигурка, ножки… нда-а. Покалякали мы с ней по душам, она в ментовку не стала звонить. А теперь уже поздно. Доказательств, что я там был, нет, так что с меня и взятки гладки. Кто докажет?
– Найдется кто-нибудь. Да вообще, за каким хреном ты полез в эту больницу? А?
– Да я же уже объяснял! Сидел в Интернете, а тут музыкальный сигнал раздался – тебе на электронную почту «намылил» кто-то, ну я и решил посмотреть, чего там наслали. Открываю. В письме несколько фоток, напоминающих порнушку, на которых Инна и какой-то лысый чувак трахаются. Согласись, интересно же, когда оказывается, что девушка твоего брата изменяет ему с каким-то левым парнем. Да еще и эротические фотки шлет с доказательствами!
– С чего ты взял, что это именно она? – с внезапной горечью выкрикнул Олег. – Это монтаж, видно же. Да и потом, это моя личная почта была, понимаешь ты, нет? Личная! По буквам: л-и-ч-н-а-я! Ты не имел права туда лезть!
– Да хорош орать-то, – слабо отмахнулся Саня-Анри, – все равно уже поздно. Я сто раз в твой почтовый ящик лазил, только ты не знал… А злишься ты потому, что твоя Инна драгоценная на самом деле шалавой оказалась, как и все бабы. Я тебе сколько раз говорил, да ты не верил. «Инночка такая милая, такая лапочка, со строгими моральными принципами», – парень мастерски изображал голос старшего брата. – Вот тебе и ангелочек! Трахается с каким-то пердуном. Я фотки-то зачем распечатал – хотел бабки стрясти с него… Там же на одной из фоток обручальное кольцо хорошо видно. Причем солидное такое колечко, граммов на двадцать потянет… Значит, жена есть. Значит, скандал может устроить. Я ж все узнал про чувака этого. В сопроводительном письме с фотками даже его имя было указано – Аникеев Виктор Валентинович, главный врач ЗАО «Прелесть». Я решил, что здесь пахнет бабками. И в натуре, деньги он немалые зашибает. Я Коленьке позвонил – помнишь, дружок мой, в налоговой работает?
– Гомик этот?
– Он не гомик! – оскорбился Александр. – Он – человек нетрадиционной сексуальной ориентации!
– Ориентация эта давно традиционна, – парировал Олег.
Александр решил более не обращать внимания на подколы брата:
– Так Коленька мне все рассказал про этого Аникеева. Квартирой в «Орионе», в недавно построенном жилом комплексе на Чистых Прудах, владеет его жена, Аникеева Лариса, отчества не помню. «Порше» также на нее записан, коттедж в Ново-Переделкине ее. Старая она, как колода, – сорок девятый год рождения, прикинь? А Аникееву уже почти как Киркорову, тридцать девять.
– Уже! – фыркнул Олег. – Он на пятнадцать лет моложе.
– Подумаешь… На бабках Аникеев женился, ясное дело. Но молоденьких по-прежнему хочется, вот он твою Инну и приспособил.
– Он ее обманул, – глухо сказал Олег. – Инна – хорошая девочка…
– Ой, да ладно, хорошая! На этого Аникеева без слез не взглянешь – лысый, ножки кривые, коленки торчат, ушастый, да еще и бородавка на носу. Но зарплата у него приличная, особенно по меркам твоей драгоценной Инны. То-то я смотрю, она в последнее время сотовый на новый, дорогостоящий, поменяла, машину себе купила… Короче, я решил, что потрясти мужичка было бы неплохо. Вряд ли ему хочется, чтобы спонсор, то бишь супруга, узнала о его амурных похождениях.