Последняя охота

Корнилова Наталья Геннадьевна

Но Анри хотелось проверить, хорошо ли он замаскировался.

– А вы не подскажете, который час? – жеманно произнес он, кокетливо поправляя черную пейсу.

Отец, не узнавший сына, смерил его презрительным взглядом, но воспитание не позволило ему ответить грубостью. Хотя хотелось.

– Половина третьего.

– Спасибо огромное, уважаемый! Вы мне очень помогли! – Александр сморщил лицо в улыбке. – Всего вам хорошего!

Николай Александрович не выдержал и сбежал к лифту. Чувствовал он себя так, словно сунул руку в кошелек, а там вдруг вместо денег оказалась детская неожиданность.

– Развелось

вас, пидарасов! – пробормотал он, подходя к лифту.

* * *

На улице Анри огляделся в поисках средства передвижения. Своим маленьким двухместным «Мерседесом» – недавним подарком Коленьки, который выглядел как красивая серебристая игрушка, к сожалению, Рублев не мог воспользоваться. Пришлось взять чей-то горный велосипед, стоящий на обочине. Не пешком же идти! А метро – фи!

Без труда сняв замок, приковывающий велосипед к фонарному столбу, Александр покатил к центру. На медленно едущего по обочине странно одетого молодого человека почти никто не обращал внимания. Таких субчиков сейчас в Москве было несколько тысяч – на этой неделе проходил фестиваль фри-лав, что было очень на руку Александру. Затеряться среди разношерстной толпы сторонников свободной любви для него было раз плюнуть. А заодно можно было провернуть кое-какие свои дела.

Ситуация вырисовывалась, надо сказать, не очень приятная. Девушка Олега, Инна Колоскова, оказалась продажной и двуличной особой. Конечно, само по себе это трагедией не является, тем более для Александра. Однако он рассчитывал поиметь с этого дела неплохие проценты. Анри вообще из любой ситуации старался извлечь выгоду. Только вот любовник Инны принес куда больше проблем, нежели прибыли.

Анри не составило труда договориться с Аникеевым о встрече – тот, напуганный неизвестным шантажистом, быстренько согласился на нее, особо не сопротивляясь.

Александр приехал к десяти, но оказалось, что в больнице проходит налоговая проверка, и переговоры стали невозможными. Врач, поначалу выглядевший смурным и усталым, откровенно обрадовался неожиданной отсрочке и предложил перенести разговор на потом. Но Александр рассудил, что со временем ценность фотографий может потерять свою остроту, или проныра-врач, не дай бог, нашлет на Анри каких-нибудь быков (кто знает?), поэтому стал настаивать на немедленной оплате и милостиво согласился подождать два часа, пока Аникеев будет улаживать свои дела в бухгалтерии.

Чтобы не мешаться под ногами и не вызывать лишних подозрений у снующего туда-сюда персонала, Александр согласился также переждать в каком-то кабинете, напоминавшем палату. Правда, он совсем не ожидал, что его запрут, и ему это не понравилось, однако пришлось смириться. В палате было довольно комфортабельно. Анри неплохо отдохнул на широкой кровати, покрытой светло-зеленым покрывалом, полистал журналы, посмотрел телевизор, но все равно дико соскучился.

Однако даже к часу дня палату никто не открыл. И вообще ничего не происходило. Больница словно вымерла.

В голову сразу же полезли неприятные мысли о милиционерах, которых мог вызвать Аникеев, дабы не платить Александру, но он тут же отогнал их как заведомо неверные. Во-первых, свидетелей разговора не было, во-вторых, где доказательства? Фотографии? Полноте, просто принес попенять мужику, чтобы не уводил девушку

у брата. Исключительно из высоких побуждений.

Что-то случилось, решил шантажист и стал прикидывать, как бы выбраться из палаты самостоятельно. Однако сие не представлялось возможным – тринадцатая палата находилась на втором этаже, окнами выходя на оживленную улицу. Стать посмешищем улицы и привлечь к себе излишнее внимание – увольте. Александр обожал чувствовать себя в центре внимания, но не в столь же пикантной ситуации.

Открыть дверь также было нереально – замок представлял собой прорезь, в которую вставляется электронная карта с ПИН-кодом. Карты, само собой, у него не было. Вообще, из всех подручных средств были только развлекательные журналы двухнедельной давности, которые годились лишь для изготовления самолетиков, чем Александр и прозанимался все время ожидания, то бишь почти сутки. Еще он позвонил Коленьке, но тот, дуясь на то, что Рублев провел уик-энд без него, упорно не желал брать трубку. Послав ему отчаянную эсэмэску, Саша, не отличавшийся особым упорством, оставил попытки к сопротивлению и лег отдыхать дальше. В конце концов, что-нибудь да случится, тогда и будем решать, как выкручиваться. Все, что ни делается, все к лучшему. Сколько Саша жил, столько же раз и убеждался в правильности этого принципа.

А потому решил беречь силы. Его тактика принесла свои плоды – он не только отлично выспался, но и был разбужен весьма приятным способом – звук отпираемой двери показался ему райской музыкой. Моментально вскочив, он обомлел. Вместо щупленькой кривоногой фигурки Аникеева на пороге комнаты стояла настоящая леди. В таком же изумлении.

Дамочка была весьма недурна собой, хотя и несколько старовата.

Наметанный глаз сразу позволил Саше отметить и эксклюзивный покрой скромного летнего костюма, и цену мобильника в чехле из крокодиловой кожи – уже это говорило о бешеных деньгах, поистине больших суммах. По-видимому, перед ним была владелица ЗАО «Прелесть».

Первый вопрос обеих сторон был одинаков:

– Что вы тут делаете?

Резонный ответ также прозвучал в унисон:

– А вы что?

Помявшись, оба собеседника решились еще на одну реплику, которая снова прозвучала хором:

– С кем имею честь?

После этого собеседники замолчали, чувствуя, что не в силах разорвать круг одинаковых мыслей. Саша открыл было рот, чтобы снова начать разговор, но, заметив, что неизвестная дама также набрала воздуха в грудь, тут же передумал и только вздохнул.

– Кто вы? – очень быстро спросила дама.

– Саша, – выстрелил словом Рублев. И уже вальяжно добавил: – А вы?

Дама смерила нахала презрительным взглядом, но ответила. Это и в самом деле была владелица клиники. Анри поправил черный берет, извлеченный из объемного рюкзака, – в тот день он был в образе богемной личности, нечто сродни художнику и поэту, а может быть, и композитору. Он знал, что выглядит неотразимо. Уверенность эта придавала ему еще больше шарма и обаяния. Однако дамочка оказалась устойчива к его чарам, поэтому, испробовав на ней все свои уловки, полный арсенал улыбок – от загадочного намека в глазах до откровенной циничной ухмылки, которая ему очень шла, Александр понял, что придется прибегнуть к последнему средству. Он бросился на колени.