Последняя песня

Спаркс Николас

— Я только пытаюсь сказать, что Ронни умеет отличить хо­рошее от плохого. Как бы высоко она ни ценила свою независи­мость, все же уверен, что она осталась такой, как была. В глав­ном она совсем не изменилась.

Прежде чем Ким успела сообразить, как ответить, в комна­ту ворвался раскрасневшийся Джона.

— Па! Я нашел классную мастерскую! Пойдем! Я хочу тебе показать.

Ким подняла брови.

— Это на задах дома, — пояснил Стив. — Хочешь посмот­реть?

— Это потрясающе, ма.

Ким отвернулась

от Стива и улыбнулась Джоне.

— Все в порядке. И больше похоже на отношения отца с сы­ном. Кроме того, мне пора.

— Уже? — спросил Джона.

Стив знал, как трудно придется Ким, поэтому ответил за нее:

— Твоей маме предстоит долгая дорога назад. И кроме того, я хотел вечером повести тебя в цирк. Хочешь?

Плечи Джоны слегка опустились.

— Наверное... — прошептал он.

После того как Джона попрощался с матерью (Ронни нигде не было видно), Стив с сыном направились в мастерскую, не­высокую хозяйственную постройку со скошенной жестяной крышей.

Последние три месяца Стив проводил здесь почти все дни в окружении всякого хлама и маленьких листов цветного стекла, которые Джона сейчас исследовал. В центре мастерской был большой рабочий стол с начатым витражом, но Джону, каза­лось, больше интересовали фантастические чучела, стоявшие на полках, — работы прежнего хозяина. И действительно, стран­но было видеть полубелку, полурыбу или голову опоссума на теле курицы.

— Что это такое? — удивлялся Джона.

— Предполагается, что искусство.

— Я думал, что искусство — это картины и всякое такое.

— Верно. Но искусство, оно разное.

Джона наморщил нос, глядя на полукролика-полузмею.

— На искусство не похоже.

Когда Стив улыбнулся, Джона показал на незаконченный витраж:

— Это тоже его?

— Вообще-то мое. Я делаю его для церкви, той, что совсем рядом. В прошлом году она сгорела, и окно было уничтожено огнем.

— Я не знал, что ты умеешь делать окна.

— Веришь или нет, но меня научил тот умелец, что здесь жил.

— И который сделал всех этих животных.

— Именно так.

— Ты его знал?

Стив подошел к сыну.

— В детстве я часто пробирался сюда, вместо того чтобы си­деть на уроках закона Божия. Он делал витражи для всех окрест­ных церквей. Видишь картину на стене?

Стив показал на снимок с изображением воскресения Хрис­та, прислоненный к одной из полок. В таком хаосе ее нелегко разглядеть!

— Будем надеяться, что готовый витраж будет выглядеть точ­но так же.

— Потрясающе! — прошептал Джона, и Стив снова улыб­нулся. Очевидно, это новое любимое словечко сына. Интерес­но, сколько раз придется услышать его этим летом?

— Хочешь помочь?

— А можно?

— Я на тебя рассчитывал.

Стив осторожно толкнул сына в бок.

—Мне нужен хороший помощник.

— А это трудно?

—

Я начал в твоем возрасте, так что уверен: ты справишься. Джона опасливо поднял осколок стекла и с самым серьез­ным видом стал рассматривать на свет.

— Я наверняка справлюсь, — кивнул он.

— Вы все еще ходите в церковь? — спросил Стив.

— Да. Но не в ту, куда мы ходили раньше, а в ту, которая нра­вится Брайану. Но Ронни не всегда ходит с нами. Запирается у себя и отказывается выходить. А как только остается одна, бе­жит к приятелям в «Старбакс». Ма так злится!

—Такое случается, когда дети становятся подростками. По­стоянно испытывают родителей на прочность. Джона положил стекло на стол.

— Я таким не стану. Всегда буду хорошим мальчиком. Но мне не слишком нравится новая церковь. Она скучная. Я бы тоже в нее не ходил.

— Вполне справедливо.

Стив помедлил.

— Я слышал, что этой осенью ты не будешь играть в фут­бол.

— Я не слишком-то хороший игрок.

— И что из того? Зато весело, верно?

— Нет, когда другие ребята над тобой издеваются.

— Они над тобой издеваются?

— Да ладно! Мне плевать.

— Вот как, — кивнул Стив.

Джона шаркнул ногой, очевидно, что-то обдумывая.

— Ронни не читала тех писем, что ты ей посылал. И к пиа­нино больше не подходит.

— Знаю.

— Мама говорит, это потому, что у нее ПМС. Стив едва не поперхнулся.

— Ты хотя бы знаешь, что это означает? Джона подтолкнул очки указательным пальцем.

— Я уже не маленький. Это означает «плюет-на-мужчин-синдром».

Стив, смеясь, взъерошил волосы Джоны.

—Может, пойдем поищем твою сестру? По-моему, я видел, как она шла к цирку.

— А можно мне на колесо обозрения?

— Все, что захочешь.

— Потрясающе!

Ронни

На Фестивале морепродуктов в Райтсвилл-Бич яблоку негде упасть.

Заплатив за газировку, она огляделась и увидела море ма­шин, припаркованных бампер к бамперу вдоль обеих дорог, ве­дущих на пирс, и заметила даже, что несколько предприимчи­вых подростков сдают напрокат свои места, те, что были побли­же к месту действия.

Но пока что Ронни было ужасно скучно. Наверное, она на­деялась, что колесо обозрения стоит здесь постоянно и на пирсе полно магазинчиков и лавчонок, как на набережной в Атлантик-Сити. Иными словами, она представляла, что именно в этом мес­те проведет лето. Как же, обрадовалась! Фестиваль проходил на парковке в начале пирса и до смешного напоминал небольшую сельскую ярмарку. Проржавевшие аттракционы принадлежали бродячему цирку, а на парковке в основном располагались иг­ровые автоматы, выиграть в которые невозможно, и лотки с жир­ной едой. Все это место — настоящее убожество и глухая про­винция.