Последняя тайна храма
Шрифт:
– А этот Майди, – спросил напоследок Бен-Рой, пробегая взглядом по досье, – он все там же живет? В лагере аль-Амари? Дом два по улице аль-Дин?
Палестинец уставился в пол, не проронив ни звука.
– А ну-ка давай выкладывай, без всяких отмазок!
– Я не доносчик, – нахмурившись, сказал палестинец.
– А я разве из тебя информацию вытягиваю, чертов ты осел?! У меня уже есть адрес, тебя только просят его подтвердить.
Палестинец недоверчиво взглянул на следователя и слабо кивнул. Бен-Рой черкнул в блокноте, закрыл папку и вышел, чтобы сообщить охраннику, что допрос окончен.
Вернувшись в комнату, Арие заметил, что палестинец как-то странно на него смотрит.
– Почему вы их снимать? – спросил Хани, кивнув на лежавшие на столе наручники.
Бен-Рой промолчал.
– Почему вы это делать? – допытывался арестант. – Вы жалеть меня?
– Еще чего! Делать мне больше нечего, как тебя жалеть, – огрызнулся Бен-Рой, раздраженный вопросом парня.
– Тогда почему же?
Из коридора доносился шум приближающихся шагов. Бен-Рой стоял молча посреди комнаты, подергивая папку за корешок. Действительно, почему он это сделал? Он и сам не мог понять. В тот момент ему послышался голос – голос Гали и одновременно – его собственный, того самого Арие, который, как он думал, исчез навсегда.
– Да потому что не хотел смотреть, как ты наложишь в штаны передо мной, что тут неясного? – гаркнул он. – Не хватало нюхать арабское дерьмо!
Бен-Рой коротко кивнул вошедшему полицейскому и покинул комнату, смущенный больше вопросами палестинца, чем туманностью расследуемого дела.
Египет, Синайский полуостров, вблизи израильской границы
Молодой мужчина смотрел на звезды, покручивая пальцами кисточку своей куфии.
– Знаешь, что мне однажды сказал отец? Он сказал, что Святая земля – зеркало всего мира. Если на Святой земле беда, значит, беда во всем мире. Только когда там наступит лир, появится надежда и для остальных стран.
Стоявший подле него человек затянулся сигарой, и ее темно-бордовый конец окрасился в ярко-оранжевый цвет.
– Твой отец еще жив?
Молодой покачал головой.
– Умер в восемьдесят четвертом. В Кезиоте. А твой?
Мужчина с сигарой прикрыл веки.
– В шестьдесят седьмом, на Голанских высотах. Пуля разорвала ему кишки.
Они замолчали, погрузившись в тяжелые воспоминания.
– Думаешь, правда получится? – спросил наконец мужичина помоложе, потерев глаза.
Его собеседник лишь пожал плечами вместо ответа.
– Иногда мне кажется, что мы опоздали. Эх, лет пять бы назад, а лучше – десять… Тогда бы надежды было намного больше. А сейчас, после всего…
Он вздохнул, печально опустив голову на грудь. Мужчина с сигарой подошел к нему ближе и положил руку на плечо.
– Убедить их никогда не было легко. Это, – он кивнул на стоявшее рядом здание, – всего лишь начало, первый шаг. Но мы уже сделали этот шаг, и назад пути нет. Мы должны это совершить. Ради твоего отца. Ради моей дочери. Ради павших народов.
Молодой человек поднял на него свои тоскливые глаза. Неожиданно его бледное лицо озарила улыбка.
– Да, кто бы мог подумать! Чтобы мы вот так встречались вдали от глаз людских, точно любовники…
Его собеседник также улыбнулся.
– А что, может, как-нибудь вместе по Иерусалиму пройдемся?
Мужчина помоложе весело кивнул, и, положив руки друг другу на плечи, собеседники пошли обратно.
Иерусалим
– Ты серьезно туда хочешь?
Таксист подозрительно посмотрел на Бен-Роя.
– Да. Лагерь аль-Амари, на улицу аль-Дина. Водитель недоумевающе качнул головой, постукивая пальцами по рулю своего «пежо».
– Это же… там, за чертой. А ты израильтянин. Не боишься?
– Слушай, довольно мне лекции читать! – огрызнулся Бен-Рой, не желая вступать в дискуссии с таксистом. – Лучше скажи: везешь или нет?
Таксист сжал губы, раздираемый соображениями выгоды и боязнью везти израильтянина в палестинский лагерь. Наконец расчет взял верх, и, кряхтя и ворча что-то под нос, водитель открыл дверь.
– В аль-Амари значит в аль-Амари, – процедил он. – Только знай: ты едешь на свои похороны.
Бен-Рой молча сел в автомобиль, и они поехали через Дерек Ха-Шалом на трассу Иерусалим – Рамалла. Справа от них остался новый микрорайон Писгат Зеев, лежащий уже за городом. Стройные ряды одинаковых желтоватых домов были похожи на занявший боевые позиции передовой отряд армии, что в известном смысле соответствовало действительности. Бен-Рой смотрел в окно, стараясь не демонстрировать свои неприятные чувства.
Водитель не преувеличивал: ехать на территорию, контролируемую палестинцами, было нежелательно для любого израильтянина, не говоря уже о полицейском. Он мог бы, теоретически, договориться со спецслужбами и провести «зачистку» в нужном районе, но это заняло бы неизвестно сколько времени, а ждать Арие не мог: его снедало желание поскорее разобраться со странным поджогом, увидеть в лицо его зачинщиков. В такой ситуации оставалось только надеяться на то, что удастся пройти по лагерю незамеченным. А если удача будет не на его стороне? Бен-Рой провел рукой по ветровке, нащупав пистолет.
Вскоре они проехали через израильский КПП.
– Аль-Дин, – сказал водитель. – Дом какой?
– Второй.
Шофер высунулся из машины и, оглянувшись, указал рукой на тяжелую стальную дверь ближайшего подъезда, над которой виднелась арабская цифра 2.
– Хочешь, чтобы я подождал?
– Естественно, хочу, черт возьми! – проскрежетал Бен-Рой и осторожно, озираясь по сторонам, вылез из машины.
Подойдя к чуть приоткрытой двери, он еще раз дотронулся до висевшего под рубашкой пистолета, что придало ему уверенности. Изнутри доносился шум телевизора. Бен-Рой постучал. В глубине квартиры, поверх треска телевизора, послышалась арабская речь. Говорила женщина, по всей вероятности, пожилая. Понять, что она произносит, Бен-Рой не мог.