Последствия неустранимы
Шрифт:
– Потому что забыл.
– Алексанян опять уперся взглядом Антону в глаза.
– Нет, ну давай шашлычок приготовим! Разве нельзя по-человечески поговорить?
Антон прищурился:
– Вы ведь, по существу, взятку мне предлагаете...
Алексанян расхохотался:
– Шутки не понимаешь, да?..
– Всякая шутка хороша ко времени и один раз. Сколько денег отдали Головчанскому в пятницу?
На лице Алексаняна промелькнула сначала растерянность, затем возмущение, но ответил он спокойно, будто речь шла о сущем пустяке:
– Три тысячи...
– И, вроде полюбовавшись произведенным эффектом, с усмешкой добавил: - В долг попросил
– Не многовато ли для месячного отдыха?
– По русской пословице... хозяин - барин.
– Вам известно, что этого "барина" уже нет в живых?
– Жалко, конечно, человека.
– А деньги?..
– Чего деньги жалеть...
– Алексанян указательным пальцем постучал себя по лбу.
– Будет башка на плечах - будут деньги.
– А за какие "шутки на Кавказе башку отрывают"?
– внезапно спросил Бирюков. Заметив в жгучих глазах Алексаняна мелькнувшее недоумение, быстро продолжил: - Дело, Хачик Геворкович, складывается печально. Головчанский умер, как принято говорить в народе, не своей смертью...
– Я убивал его, да?!
– выкрикнул Алексанян.
– Вы оказались в числе подозреваемых. Если будете отделываться шутками и вилять в показаниях...
– Ну, пошутил я с Головчанским насчет башки. Понимаешь, да?.. Честно, пошутил... Зачем мне его башка? Я добросовестно зарабатываю свои деньги, вместе с бригадой кручусь белкой в колесе...
– И три тысячи швыряете ни за понюшку табака? Не верю, дорогой товарищ, что можно с такой легкостью разбрасывать заработанное трудом.
Алексанян промолчал. По его напряженному лицу было заметно, что он ищет убедительный ответ и не может найти.
– Поймите, Хачик Геворкович, стечением обстоятельств вы попали в очень сложную ситуацию, - сделав ударение на слове "очень", снова заговорил Бирюков.
– Ведь, если уголовному розыску известно о вашем конфликте с Головчанским, значит, есть свидетели этого конфликта...
– Кто?
– Это не имеет значения.
Алексанян, заметно нервничая, прикурил дорогую сигарету, раз за разом сделал несколько затяжек. Потом исподлобья посмотрел на Бирюкова и сердито бросил:
– Три тысячи - доля Головчанского. Понимаешь, да?..
– Рассказывайте по порядку.
– Чего рассказывать?.. Договор заключил Головчанский со мной на тридцать тысяч, из них пять запросил себе, на лапу. В пятницу, видишь, какой-то начальник из областного Сельстроя приехал, урезал зарплату до двадцати пяти. Двадцать две тысячи надо выплатить рабочим. Остается всего три. Головчанский за них уцепился. Говорит: "Давай! Не отдашь - вообще рассчитаю по голым расценкам, без всяких премиальных. И ни один прокурор тебе не поможет, потому что прежний договор был завышен, незаконный". Я не баран, понимаю: по одним лишь расценкам, без премиальных, получится не больше восемнадцати тысяч. Еще четыре тысячи теряю... А у меня в бригаде Володя Сафарян и Асатур Хачатрян - каменщики шестого разряда, Миша Элоян маляр-художник с высшим образованием, Рафик Вартанян - штукатур-плиточник по высшему разряду. Всем надо платить самую высокую тарифную ставку. Не смешная шутка получается: мне - бригадиру - на лимонад не остается. Понимаешь, да?..
– Проще говоря, вы с Головчанским по предварительному сговору украли из кассы ПМК деньги и разделили между собой похищенное...
– Почему украли?! Я законно у кассира по ведомости получил! Головчанский это подстроил! Для меня лучше потерять три тысячи, чем семь.
– Вот такие действия квалифицируются как хищение, а не взятка.
– Почему не взятка?! Головчанский вымогал у меня деньги! Понимаешь, вымогал!..
– Не надо, Хачик Геворкович, оправдываться. Я не собираюсь читать вам популярную лекцию о разнице между хищением и взяткой. Неужели опыт прошлого вас еще не научил? Вы ведь уже побывали в суде. Каким образом удалось тогда доказать свою невиновность?
Алексанян нервно затянулся сигаретой. Выпустив густое облако дыма, хмыкнул, помолчал:
– Тот начальник ПМК - большой дурак. Шашлык уважал, коньяку море мог выпить - только наливай! За столом болтал о деле, магнитофон слушал. Я беду чуял... Поэтому, когда надо, не ту клавишу магнитофона нажимал. Следователь магнитофонную запись послушал, судьи послушали - всем стало понятно, какие условия навязывал мне начальник перед заключением договора.
– Какие же там были условия?
– Он сразу мне заявил: "Хочешь получить выгодную работу - клади на бочку семь тысяч". Пришлось выложить из собственного кармана...
– Вот видите: там вы рассчитались из собственного кармана, а с Головчанским - из государственного...
– Какая разница?
– Большая. Разговор с Александром Васильевичем тоже на магнитофоне записан?
– Нет... Этот хитрый, собака, был. Один на один беседовал, без магнитофона.
В показаниях Алексаняна имелась доля несомненной истины: три тысячи сторублевыми купюрами перекочевали от Хачика к Головчанскому, конечно же, не без согласия последнего.
Выяснилась и причина, почему Головчанский не уехал в Новосибирск с вечерней электричкой. Оказывается, еще утром в пятницу он предупредил Алексаняна, чтобы тот принес деньги на вокзал. Алексанян обещал это сделать, но, когда узнал от бухгалтера, что прежний договор с ним расторгнут, решил деньги не отдавать и на вокзал не пошел. Видимо, не дождавшись до отправления электропоезда обещанных денег, Головчанский поставил чемодан в камеру хранения и заявился на дачу, чтобы "выяснить отношения" с бригадиром.
– Здесь вы и передали ему три тысячи?
– спросил Бирюков Алексаняна.
– Здесь и передал.
– Свидетелей, понятно, не было?
– Головчанский не баран, чтобы при свидетелях такие куски брать.
– Сделку не "обмыли"?
– Предлагал он бутылку "Плиски" открыть. Только зачем мне это надо было, чтобы в лицо ему плюнуть, да?.. Собрал бригаду - ушел с дачи. Больше Головчанского не видел.
– Кстати, сколько бригада заработала на строительстве его дачного дворца?
Алексанян сплюнул:
– Дырку от калача заработали! Обещал полторы тысячи - теперь кушай с маслом то обещание.
Бирюкову оставалось сделать последнее, установить алиби Алексаняна, и он спросил:
– Где, Хачик Геворкович, провели ночь с пятницы на субботу?
– Где хотел, там провел... В гостинице, конечно, ночевал. Там мы живем, понимаешь, да?..
– Понимаю, - сказал Антон и попрощался.
Районная гостиница занимала двухэтажный небольшой особнячок. В пустующем вестибюле за полированным барьерчиком с табличкой "Дежурный администратор" седая старушка скучающе рассматривала иллюстрации в "Огоньке". Она обрадовалась неожиданному собеседнику и, когда Бирюков поинтересовался предыдущим ее дежурством, не задумываясь, ответила, что дежурила всю пятницу до девяти часов субботнего утра, поскольку, мол, сегодня понедельник, а дежурят администраторы в гостинице по суткам через двое суток отгульных.