Послевкусие
Шрифт:
– Так что у вас за проблема с вашим животным? Кто у вас? И почему вы без него приезжали в больничку?
Женщина вспомнила, зачем мужчина приходил к хозяину ветлечебницы.
– У меня собачка. Подарок судьбы! Она здорова, ест, спит, но я ничего о ней не знаю.
– Заглянем в её паспорт, – предложила женщина.
– У меня его нет.
– Типичная ошибка. Нельзя дарить животных без роду-племени и документов. А порода?
– Я не знаю. Стриженая. Только уши и хвост лохматые.
– Так дела не делаются. Это же не шкаф. Можно сказать,
– Я согласен! Привезу её к вам, а сейчас я хочу поговорить о вас.
– Спрашивайте. Только я буду есть. Вкусно очень.
– Я рад. Вы замужем?
Женщина смутилась и отвела взгляд.
– Мой друг меня оставил. Перестала соответствовать его требованиям.
– Дети?
– Дочь. Сын живёт во Франции с отцом.
– Мне важно, чтобы вы были свободны от обязательств. Я намерен вас от себя не отпускать. Я намерен доказать свою необходимость вам. Я буду делать всё, чтобы вам нравиться и быть полезным.
Бокал с клубникой женщина подняла со стола и поднесла ближе ко рту. Всё сказанное мужчиной не надо было переваривать, оно как-то сразу показалось ясным, правильным и доходчивым, как та клубника со льдом.
– Я должна ответить сейчас?
– Прямо сейчас.
– И это будет нормально выглядеть?
– Если искренне, да! Вам столько же лет, сколько и мне, примерно. У меня немного времени, чтобы сделать вас счастливым человеком. Сейчас и в старости. Молодой человек, подойдите, пожалуйста, к нам, – позвал Борис Николаевич морячка-официанта.
Тот угодливо подбежал и приготовился писать очередной заказ.
– Записывайте! Я, Борис Николаевич… Как вас зовут? – обратился он собеседнице.
– Татьяна Владимировна.
– Вы будете свидетелем заключённого здесь и сейчас соглашения. Пишите! Обязуюсь чтить, любить, лелеять и жалеть Татьяну Владимировну все оставшиеся годы совместного с ней проживания. Признавать и оказывать действенную помощь её детям по жизни. Дата. Место действия. Ваше имя и фамилия. Ваша подпись, а потом наша. Всё, кажется.
Борис Николаевич прочитал исписанный лист расчётного счета. Строго посмотрел на ухмыляющегося официанта.
– Будешь свидетелем у нотариуса, если возникнет надобность в этом.
– Какого нотариуса?
Женщина испугалась.
– К нему мы сейчас заедем.
– Но это же шутка! Кто её заверяет?
– Шутки не заверяют, вы правы. А потому это не шутка. И ответ вы мне дадите, не шутя. Мне пятый десяток пошёл. Через десять лет разменяю шестой десяток. Мне бы успеть совершить всё вам обещанное, а вы говорите, шутка! Нет, я не шучу. Что написано пером, то не вырубишь топором.
Вот тут наш мужчина немного переусердствовал. Был, наверное, чрезмерно громкоголос, нервозен. Женщина встала и пошла к выходу. Официант спросил:
– Мне вернуть её?
– Много на себя берешь! Возвращают своё. Это моя женщина.
– Простите.
– Прощу, когда подпишешь документы, оформленные у нотариуса, если в этом возникнет необходимость.
Борис Николаевич смотрел на вертящуюся стеклянную дверь, в которую только что вышла его женщина. Расплатился. Подмигнул ошалевшему морячку и вышел. Официант постоял у стола немного и ринулся рассказывать о случившемся своим коллегам по цеху. Женский персонал выслушает его с раскрытыми ртами. Пожилая стряпуха всплакнёт незаметно потом у своих сковородок, а молодые девчонки в течение рабочей смены будут в задумчивости смотреть по сторонам, заглядывать в лица клиентов: «Неужели такое бывает?!»
Борис Николаевич сел в машину. Открылась правая дверца и рядом с ним начала усаживаться Татьяна Владимировна. Она нарочно долго не попадала в замок страховочного ремня. Потом отвернула пассажирское зеркальце, провела пальчиком по бровям, щекам и вокруг губ. Увиденное отражение не расстроило её ничем, потому она облегчённо вздохнула и произнесла:
– Напугали вы меня. Немножко…
– Старался быть предельно честным.
– Ваша позиция не поддаётся никакой логике.
– Право существовать она имеет.
– Вы поймите меня правильно…
– Я понятливый. Куда едем?
– К нотариусу. Сами предложили.
Руки мужчины замерли на руле автомобиля, но ненадолго.
Машина плавно тронулась и поехала. Через несколько кварталов находился офис нотариуса, услугами которого он пользовался всегда. На ступеньках «взросла» искусственная газонная травка в виде зелёного настила, для того чтобы не скользили ноги посетителей по плитке. Дверь, открываясь, касалась висячих стеклянных палочек. Они издавали хрустальный перезвон и отгоняли прочь грустные мысли посетителей. Приёмная полна народу. Никто не хотел стоять в такую жару на улице, а здесь кондиционер, прохладно! Борис Николаевич поспешно вышел на улицу. Набрал номер сотового телефона нотариуса, услышал его деловое:
– Слушаю.
Ну, раз его слушают, он и рассказал ему о своём положении дел и услышал в ответ:
– Если ты думаешь, что я повергнут в шок и изумление, то ошибаешься. Хотя я бы хотел посмотреть ту, которая участвует в этой афере. За вами выйдет моя секретарша через несколько минут.
Она вышла, строго, как первая учительница. Просмотрела бумаги и, как бы найдя нужную фамилию, произнесла её громко, как на слушании уголовного дела в прокуратуре.
– Шагаев.
Борис Николаевич встал, как нашкодивший школьник, и потянул за собой женщину.
– Я передумала! – запаниковала та, но ноги её уже перешагнули порог кабинета. Дверь закрылась.
– Здравствуйте! Вы что-то сказали? – встал им навстречу нотариус.
Как кот разглядывает, как режет его хозяйка мясо на кухонном столе, так нотариус стал разглядывать вошедшую с его другом женщину. Борис Николаевич опасался, что женщина поймет, что они друзья, и запаникует. Он отчаянно жестикулировал за спиной спутницы.
– Что не так? Что ты там размахался, как Дон Кихот с ветряными мельницами?