Послевкусие
Шрифт:
– Старик, значит. Привет, старик!
– Привет… – птица явно сменила свой гнев на милость.
– Что ж так мусоришь? – спросил мужчина, на что птица тут же слетела на пол и стала кружить и расхаживать по крошкам на полу. – Сейчас уберу, потерпи.
– Хороший… – сказала птица и стала ходить следом за ним. Вместе ушли на кухню, и было слышно, как там закипал чайник, как человек изредка переговаривался с птицей.
– Мишка обижает?
Попугай закатил глаза и перевернулся вниз головой на вешалке для полотенца.
– Кошмар…
– Прям-таки и кошмар? – засомневался молодой человек и получил
– Рома друг… – заворковала птица и опустила крючкообразный клюв в пустую чашку.
Так она показала, что хочет пить. Пока молодой человек готовил бутерброды, птица попробовала всё, что было на столе, но не ела, а просто так баловалась, как бы принимала участие в готовке. Потом как-то сразу нахохлилась, заскучала, и глаза её заволокло плёнкой. Мужчина отнёс её к кольцу, на которое она и перебралась спать.
– Теперь можно распаковать чемодан.
Молодой человек смело поскакал по лестнице вверх. Ему понравилась птица. Она немного развеяла его печаль.
Маша в это утро проснулась намного раньше, чем молодой человек с попугаем. У неё другой ритм жизни, чёткий и по расписанию. Ей в институт надо. Дни в институте пролетают быстро. Вторая неделя пошла после приезда Сергея. Может быть, приедет на эти выходные, а то что ей делать одной в совершенно чужом жареном мегаполисе? В кино с ним можно сходить на «Аватар» в 3D. Она его ещё не видела, хотя у фильма миллионные кассовые сборы. В родном городке Волжском она видела афиши, но сходить не успела.
«А я иду, шагаю по Москве…» – знакомая нам всем песня звучала у неё в голове.
Настроение приподнятое. Новые льняные брючки, хлопковая белая блузка с жабо и рукавчиком фонариком. Небольшой рюкзачок за спиной. Два кожаных ремешка на «римских» сандалиях выгодно подчёркивают розовый лак на пальчиках рук и ног. Она себе нравилась и окружающим тоже. Встречая взгляды, улыбалась в ответ. Хорошо иметь таких родителей, как у неё! Люди небедные и смогли оплачивать её учёбу в Москве в престижном учебном заведении. Она почесала за ухом и локтем коснулась горячего чужого тела.
– Простите…
Чего же всё-таки не хватало маме, почему ей стал неинтересен собственный муж? А что ей вообще интересно в жизни? За ухом опять щекотно. Она почесала и опять до кого-то дотронулась.
– Простите…
Машу дёрнули за волосы. Она обернулась. Уже знакомый малыш Мишка радостно улыбался Маше. Сегодня он в штанишках и на руках у дедушки. Это видно сразу. Мужчине где-то за шестьдесят, и Мишка называет его «деда».
– Здравствуй, Мишенька!
Тот лишь растягивает рот в улыбке да прикладывает голову к плечу деда.
– Внуку нравится в метро, и у него уже личные знакомства. Приятно удивляет… – Дедушка загордился внуком и добавил: – И у него хороший вкус.
– Спасибо.
На своей станции Маша вышла. Мишка махал ручкой, дедушка кивнул. Маша начинала обрастать знакомыми в Москве. И её это тоже радовало. Здание института проглотило её до четырёх часов дня. В нём она старательно впитывает знания. Вечерами переписывает лекции. Крупными буквами выводит на обложке тетради имя и отчество преподавателей. Совсем скоро их сменят прозвища. Сейчас она их не знает. Девочки из группы на лекции ходят парами. Это те, кто проживают вместе в съёмных комнатах. Есть стайки из трёх-четырёх человек, они живут в общежитии. Есть такие же, как и она, одинокие, но страшно заносчивые, за ними приезжают машины после занятий. Одним словом, Маша ещё ни с кем не подружилась. В аудитории через два стола впереди от неё сидит молодой человек и никогда не оборачивается. Перед глазами вечно его сутулая спина и худые кисти рук на столе. Волосы слегка вьющиеся, лежат на ушах и шее. Мода сейчас такая, как во времена Высоцкого, обрастать и ходить мимо парикмахерской, под взглядами грустных мастериц. От сутулой спины молодого человека отлетает бумажный катыш. Ещё один! Никакой реакции. Преподаватель водит глазами по аудитории, ищет проказника. Маша оборачивается. У самой стены сидит озорница, её глаза сверкают смехом и счастьем, и не надо ломать голову, чтобы узнать, кто кидает бумажные катыши. Маша жестом показала ей – мол, отошли смс. Через минуту бумажный шарик плюхнулся на её стол.
«Если ты такая умная, дай мне его номер телефона».
Маша прочитала и обернулась, ожидая увидеть сердитое лицо, но лицо у проказницы было прежним, излучало мир и безмятежность. Маша заулыбалась и покачала головой, давая понять, что не знает номера телефона сутулого студента. Опять бумажный шарик упал, но уже на Машин стол. Прочитала:
«Он мой».
И совсем не была против строгого предупреждения.
В столовой к Маше за столик села та же проказница. Юбочка, как у пятилетней девочки, клетчатая, в складочку и такая коротусенькая!..
Маша разглядывала маленькую девочку с большой головой и непропорциональным телом.
– Я Хельга.
– Я Маша.
– А почему ты не удивляешься?
– Я пытаюсь определить происхождение твоего имени.
– У меня дед с бабкой эстонцы.
– А-а-а…
На подносе Хельги стояло две тарелки с рисовой кашей и две тарелки с творогом со сметаной.
– Люблю до не могу, – пояснила новая знакомая и заработала ложкой.
Все у нее было миниатюрным. Не плечи, а плечики. Не лопатки, а лопаточки, коленочки, ножечки, ручонки, лапочки. Подросток! Неестественно большой лоб и глаза.
– Дед и бабка цирковые лилипуты. Я их переросла, чуть-чуть.
– Здорово! – только и нашлась что ответить Маша. – А родители?
– Мать ушла за «гулливером» и сгинула, но прежде меня подкинула бабке с дедом.
– Сейчас живы-здоровы?
– Их уже нет. Лилипуты живут мало. Мне надо спешить.
Маша начинала волноваться. Что ни скажет, попадает впросак. Во рту пересохло. Она замолчала.
– Ты не будешь меня стесняться? – спросила девочка-лилипут.
– Не буду.
– А я тебе верю! – обрадовалась Хельга.
– Верь мне.
– Ещё больше верю! Сейчас я тебя поцелую!
Хельга вскочила со стула и коротко чмокнула Машу в щёку. Мимо них прошёл впереди сидящий сутулый студент. Осторожно ступая, он нёс поднос. Столы были в основном заняты или заставлены грязной посудой. Студент осторожно стал двигать поднос по столу, сдвигая использованную посуду. Хельга вскочила и быстро переставила посуду с его стола на соседний, чем освободила место для подноса. Тут же ушла за свой столик. Парень только посмотрел ей вслед, не успев сказать слова благодарности.