Посох Времени
Шрифт:
Хагай неуверенно пожал плечами:
— На этом стоит наша Мудрость управления…?
— Да? — как показалось с колкой улыбкой, спросил Шахар. — Будто ты никогда не задумывался о том, с чего это свирепый император, что сравним аримами разве что с самим солнцем, ничего не имеет против того, чтобы мы взращивали в душах людских такие разнящиеся между собой учения? А ведь мы, по сути, им чужаки, порой толкаем жёлтых даже на братоубийство, что не может не беспокоить того, кто печётся о безопасности своих границ. И всё это только в пользу весьма сомнительных идей?
Рядом с императором, с его семьёй, родственниками,
Но ведь тебе известно, мы – только исполнители. Есть и над нами сила тех, кто определяет движение каждого из живущих. Их власть несравнимо величественнее императорской и нашей. Но! Пусть же не вовлечёт тебя в недооценку силы власти малое количество тех Мудрецов, что определяют пути и направления движения и этих, всемогущих Отцов наших. А ведь и они всего лишь исполнители воли Совета Великих Ану Земли, над которым стоит Совет Великих Ану Неба.
А теперь сам посуди, что есть мы с тобой? Только презренные рабы для Всемогущих ануннаков, недостойные слизывать пыль с сапог тех, кто великодушно дал нам возможность приобщиться, пользоваться своими благами за, по сути, просто пустяшные услуги.
Хагай молчал. Мысли в его голове толкались с вопросами и едва только кто-то из одних собирался вырваться наружу, сразу несколько других хватали его за ноги и волокли в холодные подвалы неразрешимого. Одно дело, когда ты словно миф изучаешь всё это, а другое, когда видишь воочию.
Тем временем великаны, оставляя застывшим поодаль людям продрогшего на горном ветру гаона, поднялись и дружно зашагали в сторону ущелья. «Евер-Нахаш» не торопился оторвать взгляд от исчезающих во мраке собратьев, его думы улетали за ними, через длинные каменные ходы и залы, сотни скрытых дверей, десятки подземных озёр, через скорбные галереи «спящих» в родную, тёплую обитель подземного мира. Там нет этого пронизывающего ветра, никогда не бывает мороза, а доброе и тёплое Пекло[161] сокрыто в глубине и не режет глаз ярким светом. Всегда тёплое, подобно Маре - солнцу далёкого космического пристанища предков наших, оно не способно обжечь, ослепить.
Вот загадка загадок, как эти недоразвитые, тщедушные сути могут выносить свет Ярилы? Как? Что греет их кровь, в час, когда завывает в расщелинах леденящая стужа?
Гаон бросил взгляд на пританцовывающих от холода магов и, не чувствуя озябших даже в рукавицах пальцев рук, сутулясь от холода, не спеша подошёл к ним.
— Чёртов мороз, — недовольно произнёс он, оборачиваясь и убеждаясь, что ануннаки исчезли из виду. — Решено, — твёрдо сказал он, — я останусь у тебя, Шахар. Ты, Хагай, завтра же отправишься к себе. В срок, когда ниндзя выследят владельца Посоха в поселении славян, как мы и говорили, дней через двадцать, мы придём к тебе, на ту сторону перевала, так что будь готов. Воины-ануннаки отправились на «охоту» к пещерам у х’Арийского моря. К нужному времени, и они будут с нами. Посмотрим, удастся ли им нежданный визит в привход Недры?
Вечером того дня, когда Светозар вернулся в «Плешку», на погруженное в зимнюю дрёму селение внезапно свалился буран. Его тянуло от х’Арийского моря, словно волной накрывая лесистые холмы при пади, а уж потом и сам Хи-Гол погружая в колючую молочную реку. Выл в дымоходах Вайу, метались над крышами сорванные ветром ветки, а сорванные с крыш и деревьев куски льда, разбиваясь, тут же превращались в мелкие, острые крупинки. Снежная буря, будто паводок прямо на глазах заполняла белым покровом дворы, поднимала своё покрывало сначала до заваленок, а уж потом брёвнышко за брёвнышком стало прятать и стены. Не стал князь днём допытываться у чародея, что да как, отложил всё на вечер, да кто ж знал, что будет не до того.
Ревел буран, стонала ночь, заставляя чёрных ищеек Совета магов немедля искать себе укрытие. Они спешно ушли за холм и вскоре, спускаясь в падь, растворились в беснующемся снежном мареве. Где им было знать, что две пары внимательных глаз адуудов видели их в тот миг, когда воины ниндзя вынуждены были потерять бдительность.
Несмотря на начинающийся буран на входе в Плешку лесных людей заметили и остановили. Те со знанием дела стали указывать на княжий терем и требовать: «Буря ты, …канязя…». Пришлось молодым витязям вести гостей к резному асурову крыльцу и самим проситься в палаты, поскольку снег бесновался в воздухе сплошной стеной.
Осмотревшись за княжьим порогом, адууды опешили. По всему было видать, что ни росписи, ни резьбы тонкой отродясь не видывали. Стояли, вперив раскосые, тёмные очи в стены да потолок, и молчали. Только когда спустился к ним княже, лесные оживись, и принялись что-то смешно лепетать, указуя Вулкану куда-то в сторону Хи-Гола. Долго вслушивался пресветлый в говор сей потешный, пока брови густые его с сединами не встретились у переносицы. Тот из гостей, что был повыше, толкнул того, что пониже и вышел вперёд:
— Буряты, — начал он снова лепетать, красноречиво указывая куда-то за спину князю.
Второй, малорослый гость возмутился, обвёл широким жестом стоящих неподалёку штоурмвоев, и выпалил сдержанной, но достаточной увесистой фразой, из которой все присутствующие поняли только повторяющееся слово «буряты». Похоже, местные думали, что так меж собой народ светловолосых великанов называет людей вообще.
Князь понимал, что эти лесные люди пожаловали не просто так, а что-то хотят рассказать, а потому он позвал своих воев подойти ближе и чутко внимать их речам. Как только кольцо вокруг гостей сомкнулось тот, что был пониже, махнул рукой, чтобы привлечь внимание Вулкана, произнёс, обращаясь к нему, привычное «буряты» и стал как-то странно двигаться. Выглядело это так, словно он крался лесной чащей, за кем-то следил. А когда он, плотно прижимая руки к телу, изобразил плотную одежду и маску на лице, вои как один выдохнули: «аримы, Скорпионы, Коршуны…».
Теперь и у князя не оставалось сомнения в том, что эти «буряты» пытаются что-то рассказать им о чёрных лазутчиках. Он сам повторил движения воинов ниндзя и в дополнение к этому, указал на спину, где эти аримы имели обыкновение носить свои мечи. Оба «бурята» оживились и, соглашаясь, закивали.
— Где? — насторожившись, будто пёс, почуявший добычу, спросил Вулкан и указал куда-то за стэпи[162] терема. — Там? — он изобразил руками, как спускаются к дну края пади.
Буряты снова закивали, добавляя к его вопросам целые гороховые россыпи своих непонятных слов.