Посол без верительных грамот (сборник)

Снегов Сергей Александрович

В центральном парке Столицы всегда можно было найти пустынную аллейку. Нарядно окрашенные клены понемногу сбрасывали листья, хотя до Недели листопада оставалось около двадцати дней. Генрих поймал в воздухе малиновый листочек, зажал его в руке. Давно Рой не видел брата таким грустным.

– Эта ужасная картина – парализованный штурман и так беззаветно спасающая его обезьянка Нелли… – сказал Генрих.

– Олли, Генрих. Нелли погибла задолго до этого, и труп ее, вероятно, доныне вращается где-то вокруг злополучной Харибды.

– Да, Олли.

Разве я назвал ее Нелли? И вот я пытаюсь связать мысль в логическую цепь, но вспоминаю об этой картине, и цепь обрывается. И я начинаю жалеть, что не жил сто лет назад и что меня не было на «Цефее». Вдвоем с Борном мы отговорили бы экипаж от безрассудного решения – еще не выбравшись из электрических полей, включать аннигиляторы пространства. Ведь гибель произошла именно от включения аннигиляторов.

– Ты переоцениваешь свое красноречие, Генрих. Тебе пришлось бы иметь дело с людьми, обезумевшими от страданий. И сам ты тоже был бы истерзан до полусмерти. Вряд ли такое состояние помогает вывязыванию четких логических цепей.

– Борн, наверное, и сам не знал полностью, что им грозит. Как ты думаешь, Олли уже овладела тогда человеческой речью? Она могла с ними беседовать, как беседовала потом с Джексоном?

– Вряд ли. Но какой-то способ общаться с экипажем у нее, наверно, был, иначе они не выбрались бы так далеко от Харибды, что стало возможно включение аннигиляторов. По словам Джексона, штурман сообщал, что Олли спасла их всех. Последующая трагедия явно стерлась из его памяти, но начало ее – как Олли выводила корабль из электрических полей – он запомнил.

– Об этом, кстати, свидетельствует запись: «Борн… однажды спасенные, снова…» Борн, похоже, доказывал, что уже раз спасенные, они снова собираются идти ва-банк против гибели.

– Эта-то часть трагедии не самая темная.

– Что тебе темно, Рой?

– Лучше расскажу, что ясно, чтоб отделить факты от гипотез. Первый твердый факт – «Цефей» попал в электрическое поле, генерируемое Харибдой или Сциллой. На Харибде обитает цивилизация разумных существ, похожих на наших обезьян. Их отличает от нас то, что они, выражаясь фигурально, питаются электричеством. Диковинное существо Олли у Джексона – доказательство. Правильно?

– Я бы добавил, что харибдяне – существа не биологической, а какой-то иной природы.

– Как рабочую гипотезу можно принять и это. Бесспорен важный вывод: прямое общение между людьми и харибдянами исключено. Что человеку здорово, то жителю Харибды – смерть. Контакт между этими двумя цивилизациями затруднен, хотя и возможен: Олли некоторое время прожила среди людей. Между прочим, харибдяне ясней, чем люди, понимали опасность прямого контакта. В сновидении Джексона харибдянин – по-видимому, оператор на космической станции – рвет на себе волосы от отчаяния, когда приближается корабль людей. К твердым фактам я отношу и высокую моральную культуру электрических обезьян. Харибдяне пытались спасти людей ценою жизни своего гражданина. Усилением поля они

могли уничтожить непрошеных гостей, но взамен этого всемерно, до угрозы собственному существованию, ослабляли гибельные для людей электрические потенциалы.

– Что они ослабляли свои поля, не доказано, Рой.

– Зато доказано, что они послали на звездолет харибдянина – эту самую Олли. Запись: «Вручную люк очень трудно…» говорит о том, что астронавты впустили Олли на корабль, а она пыталась вывести потерявший управление звездолет из опасной зоны. И если бы экипаж не изнемог от терзаний, ей удалось бы это и в историю человечества была бы вписана новая яркая страница – установление контакта с цивилизацией развитых, рыцарски благородных существ.

– А как ты объясняешь, что Олли нашли распростертой на теле Борна?

– Думаю, она знала о всплеске напряженности поля, когда заработают аннигиляторы, и пыталась своим телом защитить штурмана. Возможно, харибдяне обладают свойствами электрических экранов. А дальше все просто. Увидели погибший экипаж, парализованного штурмана, обезьянку, вспомнили, что на звездолете имелся шимпанзенок, и без долгих раздумий отождествили харибдянина с животным. А сама Олли не захотела раскрывать свою природу и так, не узнанная человечеством, окончила свой недолгий век на Земле. У тебя имеются возражения против такой концепции?

– Давай присядем, – сказал Генрих.

Несильный ветер раскачивал ветви, деревья шумели. Генрих рассеянно любовался яркими листьями, сыпавшимися на землю. После короткого молчания он заговорил:

– Мне кажется, против твоей концепции могла бы возразить сама Олли. Что значит – не узнанная человечеством? Джексон знал, что она не обезьяна. Мне кажется, разгадка последующей жизни Олли у Джексона много драматичней. Это печальная история, Рой. Не могу сказать, чтобы люди того времени вели себя наилучшим образом.

– Мы, выходит, дошли до обвинения всего человечества? Как назовем судебное дело: «Харибда против Земли»?

– Не надо насмешек, Рой. Я не хочу обвинять. Я хочу разобраться в событиях столетней давности. И я не согласен, что Олли послали, только чтобы вызволить попавший в беду звездолет. Она была полномочным послом, а не техником по авариям. Она должна была завязать отношения с людьми, так безрассудно вторгшимися в их электрическое царство. Поэтому она и не покинула звездолет, когда он стал удаляться от Харибды.

– Но почему же она тогда не раскрыла себя на Земле?

– Причин много было. Еще на звездолете Олли узнала, что люди – существа иной физической природы, чем харибдяне. Нужно было не просто вступить в контакт, а предварительно разработать систему безопасности, чтоб общение не стало для обеих сторон гибельным. А экипажу было не до контактов, они жаждали одного – спастись! И умная электрическая обезьянка с грустью убедилась, что новыми ее знакомыми – Борн был единственным исключением – страсти души руководят сильнее логики разума.